Гуманитарные последствия ещё более болезненны. Новые волны беженцев, углубляющийся религиозный и социальный раскол, расширяющаяся пропасть недоверия – всё это не отвечает ничьим долгосрочным интересам. Эти явления уже не прикрыть привычными формулами о «свободе» или «процессе демократизации». Даже язык, которым мы пытаемся описать происходящее, кажется либо слишком общим, либо явно тенденциозным.

В итоге мы сталкиваемся с миром, в котором прежние рамки и шаблоны распадаются. Неизвестность берет верх над любыми прогнозами, а попытки создать простой, удобный нарратив неизбежно натыкаются на всё новые пласты противоречий. Это одновременно и пугает, и притягивает. Мы живём в эпоху, которую не может предугадать ни один эксперт, ни один политик, ни одна жертва её непредсказуемости. И осознание того, что мы неспособны до конца понять, что произошло и почему, вынуждает нас иначе смотреть на реальность, в которой мы существуем.