Репост из: Радио Анна
Про гены. И что с ними бесполезно спорить.
💡В 3 года, когда я голодная приходила из детского сада (мне там было невкусно и мало), я вечером подходила к маме со словами «сава дай». Тонкий ломтик соленого сала на куске чёрного хлеба был моей детской метафорой еды. Альфа и Омега белорусской кухни. Главный ключик в культурном коде белорусов.
А ещё мне казалось, что все - абсолютно все - дети обожают холодец из свиных ножек с чесноком , которые конкретно в нашей семье готовила бабушка, а в других семья - тоже чьи-то бабушки. Потому что белорусская прародительница с ее неизменной картошкой в любом виде, толстыми блинами и крашеными в луковой шелухе яйцами на Пасху была для меня символом всех бабушек, обобщенным образом нормальной «бабы» (так мы по сей день ее называем), которая должна была быть у каждого.
Соленое сало на куске бородинского до сих пор для меня важная «еда утешения». Именно о ней я вспоминаю, когда хочу почувствовать безопасность детских ощущений, причастность к большой и странной семье, ни на чью другую не похожей.
💡В начальных классах я умоляла маму сделать корейский хе из судака. Но не ради самого хе (конечного результата), а ради того момента, когда рыба в процессе маринада едва перестаёт быть сырой (совсем чуть-чуть), слегка пропитывается уксусом и перцем и немного луковым духом, при этом сохраняет упругую текстуру первозданного продукта. И вот тогда я тайком от мамы (у неё все, что хотя бы отдаленно напоминает недоваренное, недомаринованное или недожаренное, вызывает истерику - стейк медиум рэ мог бы сниться ей в кошмарах) таскала кусочки рыбы из таза, в котором она томилась. А я кайфовала, не понимая, что так начинает во мне говорить мой Дальний Восток, которого во мне ровно половина. Тот Восток, где сырая пища высокого качества ценится превыше всего.
💡Ближе к 30 годам (не позже и не раньше) запах горячего супа мисо начал вызывать у меня приливы счастья - которые у иных вызывает аромат свежеиспеченных булочек с корицей.
💡Волшебный флешбек в чимкентские школьные каникулы у меня вызвало поедание отварной требухи на улице во Флоренции. Итальянцы вообще похожи пищевыми традициями на ту прекрасную казахскую четверть, которая есть во мне: потрошки, конина, много теста.
И сейчас, в минуты переживаний, радости, счастья, грусти или ностальгии, во мне случайным образом включается генетическая память той или иной части моих предков.
Я могу вдруг до дрожи захотеть супа с пастой из ферментированных бобов (основа основ корейской кухни), или озадачиться поиском лучшего бешбармака в городе, или уговорить маму найти кусок отборного сала и посолить по-домашнему.
И в этот момент передаю внутренний привет моим прабабкам и прадедам.
💡В 3 года, когда я голодная приходила из детского сада (мне там было невкусно и мало), я вечером подходила к маме со словами «сава дай». Тонкий ломтик соленого сала на куске чёрного хлеба был моей детской метафорой еды. Альфа и Омега белорусской кухни. Главный ключик в культурном коде белорусов.
А ещё мне казалось, что все - абсолютно все - дети обожают холодец из свиных ножек с чесноком , которые конкретно в нашей семье готовила бабушка, а в других семья - тоже чьи-то бабушки. Потому что белорусская прародительница с ее неизменной картошкой в любом виде, толстыми блинами и крашеными в луковой шелухе яйцами на Пасху была для меня символом всех бабушек, обобщенным образом нормальной «бабы» (так мы по сей день ее называем), которая должна была быть у каждого.
Соленое сало на куске бородинского до сих пор для меня важная «еда утешения». Именно о ней я вспоминаю, когда хочу почувствовать безопасность детских ощущений, причастность к большой и странной семье, ни на чью другую не похожей.
💡В начальных классах я умоляла маму сделать корейский хе из судака. Но не ради самого хе (конечного результата), а ради того момента, когда рыба в процессе маринада едва перестаёт быть сырой (совсем чуть-чуть), слегка пропитывается уксусом и перцем и немного луковым духом, при этом сохраняет упругую текстуру первозданного продукта. И вот тогда я тайком от мамы (у неё все, что хотя бы отдаленно напоминает недоваренное, недомаринованное или недожаренное, вызывает истерику - стейк медиум рэ мог бы сниться ей в кошмарах) таскала кусочки рыбы из таза, в котором она томилась. А я кайфовала, не понимая, что так начинает во мне говорить мой Дальний Восток, которого во мне ровно половина. Тот Восток, где сырая пища высокого качества ценится превыше всего.
💡Ближе к 30 годам (не позже и не раньше) запах горячего супа мисо начал вызывать у меня приливы счастья - которые у иных вызывает аромат свежеиспеченных булочек с корицей.
💡Волшебный флешбек в чимкентские школьные каникулы у меня вызвало поедание отварной требухи на улице во Флоренции. Итальянцы вообще похожи пищевыми традициями на ту прекрасную казахскую четверть, которая есть во мне: потрошки, конина, много теста.
И сейчас, в минуты переживаний, радости, счастья, грусти или ностальгии, во мне случайным образом включается генетическая память той или иной части моих предков.
Я могу вдруг до дрожи захотеть супа с пастой из ферментированных бобов (основа основ корейской кухни), или озадачиться поиском лучшего бешбармака в городе, или уговорить маму найти кусок отборного сала и посолить по-домашнему.
И в этот момент передаю внутренний привет моим прабабкам и прадедам.