Всемирное шежіре

«Отвлекают от работы». КГД хочет ограничить налогоплательщиков в правах

Новый Налоговый кодекс, над которым трудятся мажилис и рабочая группа из числа представителей бизнес-структур, обещает кое-что интересное. Правда, этим слегка возмущены представители сообщества налоговых, юридических консультантов и адвокаты.

«Правительство с подачи Министерства финансов решило принять норму в новом Налоговом кодексе, по которому, всех лиц, оказывающих консультационные услуги или юридическую помощь, намерены ограничить в направлении запросов на получение разъяснений по порядку применения норм налогового законодательства в целях оказания консультации или юридической помощи. Мотив: типа, очень много запросов от налоговых консультантов и юристов, которые якобы перегружают работой налоговые органы и зарабатывают на том, что получают «бесплатные консультации» от налоговых органов», — написал на своей странице в Facebook глава Ассоциации налоговых консультантов Сакен Карин.

Он опубликовал видео с участием зампредседателя Комитета государственных доходов Минфина Жанибека Нуржанова, в котором тот недвусмысленно намекает, что консультантам надо самим консультировать клиентов, а не обращаться в КГД.

«У нас ежегодно порядка 12 тысяч обращений к нам поступает в органы государственных доходов. 33 процента по итогам прошлого года — это вопросы консультантов и юридических компаний, которые не касаются их деятельности, а просто они у нас спрашивают — как поступить в той или иной ситуации. Налогоплательщик идет к ним за консультацией, консультант обращается к нам. (…) То есть мы даем консультацию для консультанта. Поэтому мы просим вот эту возможность прекратить», — сказал зампред КГД.

Такая норма в проекте нового Налогового кодекса действительно есть. И Сакен Карин указывает, что в рабочей группе комитета по финансам мажилиса ее отправили на доработку. Но не исключили.

Профессиональное сообщество, о котором идет речь, насчитывает по самым скромным меркам около 6 тысяч адвокатов, более 13 тысяч юридических консультантов и порядка 2,5 тысяч налоговых консультантов. Все они такие же налогоплательщики, как и физлица или бизнес, в чьих интересах они задают вопросы налоговикам. То есть вот такую гигантскую армию налогоплательщиков по профессиональному признаку налоговики на полном серьезе хотят дискриминировать в праве писать к ним запросы. На кого КГД собирается перекинуть этот функционал, неизвестно. Допускаем, что такой запрет в Налоговом кодексе всё же появится, что помешает все эти запросы делать уже от имени клиентов, если для разрешения какой-то спорной ситуации гражданину или бизнесмену необходима официальная позиция налоговиков?

В словах Нуржанова, конечно, тоже есть резон, но, как знает всякий сталкивавшийся с нашей госмашиной, ей переварить огромное число запросов не самая большая проблема. В крайнем случае кое-где в ответ пойдут отписки. Так что дело, скорее, в том, что Комитет госдоходов готовится к грандиозному декларированию. От подачи этого документа не освобождают тех, у кого есть активы за пределами Казахстана.

«Если в совокупности за рубежом имеется сумма свыше 3,7 миллиона тенге, то эти граждане будут обязаны представить декларацию», — рассказывала руководитель Управления администрирования доходов физических лиц Комитета госдоходов Дина Кусаинова.

Хлопоты предстоят многим гражданам, которые решили вывести свои средства подальше от успешной экономической политики «нового» Казахстана. Это сарказм, конечно. Просто в таких условиях выгодно, когда пониманием того, как трактовать тот или иной случай располагает только чиновник. Да, во всех случаях выгодно.

Кина не будет. Почему декларации о налогах уже неактуальны

Казахстан отказался от всеобщего декларирования доходов. Готовились к этому знаменательному событию 14 лет, и за полтора месяца до наступления года Х вдруг передумали. В конце прошлой недели Токаев сказал, что тема с декларациями для всей страны уже нецелесообразна.

«Планируется, что в следующем году декларации будут сдавать еще около 8 миллионов человек. Однако следует учесть тот факт, что концепция всеобщего декларирования доходов была принята уже 14 лет назад. За это время страна добилась значительного прогресса в сферах цифровизации и финтеха. Обеспечена интеграция баз данных различных государственных учреждений. Усилен финансовый и налоговый контроль. С учетом этих масштабных изменений возникает вопрос целесообразности сдачи деклараций гражданами, подпадающими под четвертый, заключительный, этап. Правительству необходимо проработать решение этого вопроса», — сказал президент.

Правительству хватило выходных и понедельника, чтобы уже во вторник на заседании правительства министр финансов Мади Такиев объявил об отмене перехода на всеобщее декларирование. Кабмин отчитался о том, что за 14 лет подготовки к столь массовому национальному проекту были оцифрованы базы данных государственных органов и уполномоченных организаций, доля безналичных платежей достигла 86 процентов, усилены финансовый и валютный контроль, налажен обмен данными по финансовым счетам в рамках международных соглашений и так далее.

«В этой связи с учетом возможностей автоматизированного налогового контроля и в реализацию поручения главы государства о пересмотре подходов к всеобщему декларированию предлагается освободить данную категорию граждан от представления деклараций об активах и обязательствах. Освобождение коснется более чем 90 процентов физических лиц данной категории», — аргументировал Такиев.

Позволим себе немного конспирологии, учитывая, что последние лет пять всеобщим декларированием народ пугали систематически. Даже если «нецелесообразность» в виду того, что средний класс и так на ладони у государства — правда, наверняка есть и другие причины не злить людей тотальным контролем.

Во-первых, под сомнением готовность госмашины принять еще 8 миллионов деклараций. А затем, что не исключено, провести работу с каждым, к кому возникнут вопросы. А они возникли бы в любом случае — по неопытности писать такого рода отчеты людей, обращающихся с техникой на «вы».

Во-вторых, а стоит ли овчинка выделки? Сбор, обработка, анализ всех этих деклараций потребовала бы дополнительных ресурсов. А в случае расхождения данных из деклараций с уже имеющимися на руках у государства последовали бы определенные меры — штрафы, суды, аресты счетов, разбирательства.

В-третьих, у близкого круга не самых бедных людей страны, возможно даже из власти, возникли бы проблемы — какой-нибудь 80-летней бабушке пришлось бы объяснять происхождение недвижимости и движимости в нескольких экземплярах, например. И не только бабушке. И не только недвижимости.

Кстати, налоговый эксперт Айдар Масатбаев после новости об отмене всеобщего декларирования задался вопросом, почему крупные акционеры больших компаний, которые являются бенефициарами казахстанских недропользователей, вошли в четвертый этап, отмененный с 2025 года, и, соответственно, попали под послабления.

«Как минимум акционеров или учредителей казахстанских и иностранных компаний, тоже следовало привлечь к декларированию на 3 этапе, как и простых предпринимателей. Непонятно, почему система управления рисками определила так, что несчастный предприниматель выглядит как более рискованный субъект налогообложения, чем крупные акционеры казахстанских и иностранных компаний или инвесторы, у которых капитал может доходить до миллиона долларов на иностранных брокерских счетах», — поинтересовался он.

В борьбе за справедливость победил прагматизм. И правильно, одни расстройства и нервы от этой вашей прозрачности.

Оперативно обеспокоены. Что делать с гниющими на полях зерновыми

Казахстан в 2024 году собрал рекордные 26,5 миллиона тонн зерна, и при этом рекордно же просел по экспорту пшеницы на 40 процентов. Вдохновленные этими взаимоисключающими рекордами, чиновники больше двух недель соображали над решением проблемы переполненных элеваторов и жалоб фермеров на проблемы со сбытом, пока президент в пятницу на форуме сельхозработников не дал поручение выкупить зерно у крестьян.

В понедельник же в мажилисе встретились вице-премьер Серик Жумангарин, министр сельского хозяйства Айдарбек Сапаров, руководство холдинга «Байтерек» в лице первого зама Нурболата Айдапкелова, начальство КТЖ и депутаты, чтобы... поговорить.

«В пятницу главой государства дано поручение организовать через «Продкорпорацию» закуп зерна у фермеров в объемах, достаточных для удержания приемлемых цен на рынке. «Продкорпорацией» будут объявлены цены закупа, из резерва правительства на эти цели планируется выделение 10 миллиардов тенге, за счет которых предполагается приобрести порядка первых 155 тысяч тонн», — сказал Сапаров и предупредил, что этот вопрос, скорее всего, будет предметом рассмотрения на ближайшем заседании правительства.

Он также предупредил, что рассматриваются правила субсидирования затрат на перевозку зерна до портов, «тем самым наше зерно станет конкурентоспособным на рынках Европы, Африки, Кавказа и других перспективных рынках».

Снова государство собирается решать горящие вопросы заливанием бюджетными деньгами. На весенно-полевые и уборочные работы с 2024 года субсидирование постепенно исключают, заменяя его льготным кредитованием под 5 процентов годовых, зато новую махину дотаций запускают. Всё ради того, чтобы зернопроизводители хоть как-то выживали. В конце концов — бьют рекорды урожайности.

Что происходит по факту? В начале ноября фермеры из Акмолинской, Северо-Казахстанской и Костанайской зерновых областей подняли шум из-за того, что им некуда сбывать свое зерно — хранилища заняты, поэтому урожай буквально гниет на полях. 18 ноября журналисты спросили у вице-премьера Жумангарина, как решаются эти проблемы. Последовал гениальный ответ в стиле Серика Макашевича.

«Ничего плохого не происходит. Ситуации, когда где-то зерно гниет, кто-то стоит в очередях на элеватор, кто-то в очередях на сдачу сахарной свеклы — всегда эти события происходят, и всегда они остро воспринимаются. Мы держим руку на пульсе во всех проблемных моментах. Все эти вопросы решим», — заверил он.

Вице-премьер так и сказал, что не все хозяйства сдают зерно на элеваторы — не хотят стоять в очередях, либо везти далеко. Поэтому часть зерна подгнивает, но это не смертельно. А какого ответа нужно было ждать от заместителя премьер-министра, курирующего отрасль? Что в стране не хватает хранилищ, а те, что есть, построены в советское время и устарели морально и материально? Констатировать факт того, что на территории Казахстана расположено всего 250 хранилищ, из которых 194 лицензированы, но большая их часть не позволяет сушить и чистить зерно, фермеры могут и сами — это их деньги буквально сгнивают на полях. При этом, «Продкорпорация» объявила закупочные цены на зерно, которые едва покроют даже себестоимость производства зерновых. У большинства фермеров кредиты. И холдинг «Байтерек», например, на заседании в мажилисе 18 ноября отказал депутатам в рассмотрении вопроса взаиморасчетов по долгам фермеров зерном.

Дилемма, однако. Крестьяне фактически доказали, что госпрограммы по наращиванию сельхозпроизводства работают, показатели налицо. Но как только речь зашла о рынках сбыта, и выяснилось, что все эти успехи еще надо превратить в деньги, включается Жумангарин со своим «это не смертельно».

Устойчивость железной дороги. Во сколько нам обойдется логистика

Пять тысяч километров железных дорог и хранилища для 700 тысяч тонн сельхозпродукции планируется построить у нас в скором времени. Об этом заявил Токаев, выступая на форуме работников сельского хозяйства. По его словам, страна регулярно теряет значительные объемы сельхозпродукции из-за недостатков систем логистики и хранения. Для решения этой проблемы пути будут не только строить, но и ремонтировать старые — до 11 тысяч километров до 2030 года.

Ну, что сказать, планы амбициозные. Но планировать — одно, реализовывать — совсем другое. Начнем с того, что за все годы независимости у нас построили всего около 2000 километров железнодорожного полотна, то есть в ближайшую пятилетку хотят возвести на 150 процентов больше. Разумеется, стоимость будет немаленькой. Возьмем, к примеру, дорогу Достык-Мойынты (второй путь), который строится прямо сейчас. По смете 2022 года, ее цена составляет около 543 миллиардов тенге. Инфляция с тех пор сделала свое черное дело, так что вряд ли итоговая сумма получится менее 730-750 миллиардов тенге, и это даже без учета обычного для таких проектов роста реальной стоимости по ходу дела. Полтора миллиарда долларов (как минимум) за 836 километров однопутной дороги по уже имеющейся насыпи. 5000 километров обойдется как минимум в 10 миллиардов долларов — найдутся ли такие средства в бюджете?

Кроме финансовой, есть еще и проблема времени. Строительство той же Достык-Мойынты ведется пока в срок и предполагается, что будет закончено в 2025 году. Тем не менее, это полноценные три года. Около двух лет потребуется и на строительство 150-километровой дороги по маршруту Дарбаза — Мактаарал. Она свяжет между собой районы, которые раньше логистически соединялись между собой только через территорию Узбекистана. Что не менее важно, это позволит убрать бутылочное горлышко в торговом сообщении между нашим югом и соседней республикой.

Таким образом, даже дороги в очевидных местах, которые способны давать прибыль здесь и сейчас, строятся медленно и недешево. Ожидать, что во второй половине текущего десятилетия темпы строительства увеличатся в пять раз, причем речь пойдет о второстепенных направлениях для транспортировки сельхозпродукции, достаточно сложно. Не будем забывать, что одновременное строительство в таких масштабах неизбежно приведет к росту цен на материалы и работы, так что сумму затрат придется, вероятно, еще не раз пересматривать. Впрочем, если быть объективными, даже выполнение такого масштабного плана наполовину было бы большим благом для казахстанского АПК, логистические проблемы которого давно хорошо описаны.

А еще стоит принимать во внимание настроения в руководстве национального железнодорожного оператора. Который, будучи закредитован, решил сделать знакомый и привычный шаг — в любой непонятной ситуации выходи на IPO. Издание Inbusiness.kz приводит заочную полемику КТЖ и финансового эксперта Расула Рысмамбетова.

«Правильнее было бы навести порядок в финансах и только потом идти на IPO. Главным для инвесторов будет прибыль и твердая финансовая позиция компании, чего сейчас не хватает. КТЖ нужно поработать над долговой нагрузкой и эффективностью расходов», — полагает специалист.

При этом, как пишет издание, в самой компании уверены, что поступают правильно, поскольку «повышение регулируемых тарифов до уровня рентабельности и эксклюзивное право на транзитные перевозки могут привлечь инвесторов». Знакомое дело: раз мы монополисты фактически, то за ценой не постоим. Как это всё будет отражаться на цене сельхозпродукции, угадать несложно.

Бесплатные граждане. Вернулись ли чиновники к методами 90-х

Осенний призыв-2024 в разгаре, и в соцсетях появились кадры облав на молодежь призывного возраста. Повторяется весенняя история, хотя 8 октября на брифинге в Службе центральных коммуникаций заместитель начальника департамента организационно-мобилизационной работы генерального штаба Вооруженных сил Фархат Айдарбаев говорил, что в этот раз военные стараются обходиться без «таких фактов».

«Во время осеннего призыва мы такие факты старались уже не использовать, потому что нашли другой выход, более законный. На сегодня заместители акимов по идеологии ведут работу с молодежью. Сейчас мы уже прямо с улицы молодых людей в армию не забираем», — сказал он.

Скорее всего, месяц назад, когда состоялась эта встреча армейского начальства с журналистами, ситуация с недобором срочников не была такой острой, как сейчас. Иначе зачем армии снова использовать «менее законный выход»?

«С момента введения контрактной системы численность контрактников среди солдат и сержантов была доведена с 40 процентов до нынешних 70 процентов. Военнослужащие срочной службы на данный момент составляют всего 17 процентов от общего количества», — писала «Казправда» в июле 2015 года.

В 2019 году высший армейский начальник называл еще большую цифру работающих на вооруженные силы контрактников.

«В Казахстане действует смешанная система комплектования войск: по призыву и по контракту. На сегодняшний день общая укомплектованность ВС составляет 94 процента. При этом 78 процентов от общего числа военнослужащих Вооруженных сил — офицеры, сержанты и часть рядового состава – являются военнослужащими по контракту. Это повысило профессионализм личного состава. Офицерский корпус укомплектован подготовленными профессиональными кадрами на 87 процентов, сержантским и рядовым составом на 92 процента», — приводили СМИ слова замминистра обороны РК генерал-лейтенанта Талгата Мухтарова.

Прошло каких-то 5 лет, и в январе 2024-го первый заместитель министра обороны-начальник Генштаба Султан Камалетдинов сообщил о 17 065 военнослужащих, уволившихся из рядов казахстанской армии за четыре года. Из них 4 301 офицеров и 12 764 контрактника. Мы даже догадываемся, почему военные бегут со службы — в 2015 году зарплаты контрактников составляли 60-130 тысяч тенге, а в 2024-м – в среднем 150 тысяч тенге. Увеличение на 20 тысяч аж за 9 лет! И у Минобороны не хватает денег даже при таком скромном жаловании защитников Родины.

«На сегодняшний день задолженность перед военнослужащими постоянного состава насчитывает более 26 миллиардов тенге. Для полного обеспечения военнослужащих положенным обмундированием необходимо 62,7 миллиарда тенге», — рассказывал в мажилисе в январе 2024-го Султан Камалетдинов.

Было бы совсем наивно думать, что контрактники и офицеры побежали по каким-то другим причинам, кроме финансовых. В октябре 2024-го в ответе премьер-министра Олжаса Бектенова на депутатский запрос прозвучала информация, что до 2026 года казахстанским военнослужащим повысят должностные оклады в среднем на 48 процентов. Допустим, доведут до 200 тысяч тенге в месяц. Это тоже не те деньги, ради которых даже самые патриотично настроенные военные с семьями готовы кочевать по гарнизонам.

За решением проблемы далеко ходить не стали и для комплектования армии перешли к «более или менее законным методам». Призывники, они же бесплатные. И в СМИ вернулись сюжеты времен становления журналистики в независимом Казахстане. Похоже, 2000-е и 2010-е были перерывом перед возвращением в 90-е...

Доктор Борат. Улыбайтесь, вас снимает нескрытая камера

Минздрав так усиленно борется с приписками поликлиник, что готов пойти на прямое нарушение прав пациентов на защиту персональных данных и личную тайну при посещении врача.

На прошлой неделе вице-министр здравоохранения Ербол Оспанов, рассказывая на площадке Службы центральных коммуникаций про цифровизацию медицины, так и сказал, что в кабинетах врачей во всех поликлиниках Казахстана установят камеры для фиксации визита пациента. В пилотном режиме девайсы с августа 2024 года уже работают в 48 медорганизациях, а с января 2025-го поэтапное внедрение системы видеонаблюдения за посещениями пациентов начнется во всех поликлиниках.

Пойти на такой шаг государство толкнули массовые приписки — в сентябре 2024 года глава Минздрава Акмарал Альназарова сообщала, что 46 тысяч таких нарушений было выявлено государством за 2023 год. Каждая приписка — это деньги, полученные за фактически не оказанные услуги.

Что ж, очень похвально, что Минздрав решительно настроен пресекать серые схемы. Но как будет выглядеть борьба с одними нарушениями через легализацию других? Если, конечно, Минздрав не подсуетится и не примет поправки в свой же приказ № 335 от 30 декабря 2020 года «Об утверждении правил применения технических средств контроля, приборов наблюдения и фиксации, фото-, видеоаппаратуры, применяемых в медицинских организациях в целях обеспечения защиты прав пациентов и медицинских работников». В этих правилах конкретно написано, где можно применять средства фиксации, а где нельзя.

В амбулаториях это допустимо в коридорах, холлах, вестибюлях с регистратурой, аптечных пунктах, колясочных, гардеробах для посетителей и персонала, справочно-информационных помещениях, в кассе, в приемных отделениях и помещениях выписки.
Также, при условии согласия пациента, — в кабинете забора крови и приема биологического материала. Если речь про стационары, то там можно — в коридорах структурных подразделений, включая патологоанатомические отделения, аптеки, службы приготовления пищи, служебные помещения, помещения клинических кафедр, в помещениях приема беременных женщин, и так далее.

И конкретно написано, что применение технических средств исключает их нахождение в помещениях личной гигиены, процедурных и манипуляционных кабинетах, операционных блоках. Кабинет врача — это манипуляционный кабинет, ведь там пациенты раздеваются для осмотра и проведения каких-то действий медиком.

Вопрос к руководству Минздрава — есть ли вероятность, что видео из смотровых кабинетов, которые будут стекаться в некую базу учета пациентов, могут стать достоянием широкого круга зрителей и причиной грандиозного скандала? Мы даже не представляем, какое количество пациентов гинекологов и маммологов, урологов, хирургов или проктологов предпочтут от греха подальше забить на свои взносы в ФМС и ходить к платным врачам, в чьих кабинетах нет видеокамер.

Кстати, в августе 2024 года даже Конституционный суд рассматривал жалобу гражданина на запрет устанавливать камеры видеонаблюдения в реанимационных отделениях. Не кабинеты врача, конечно, но тоже манипуляционные. И хотя заявитель жаловался на то, что его якобы хотели убить во время операции, в связи с чем он и считает нужным разрешить камеры видеонаблюдения в реанимациях, Конституционный суд, ссылаясь как раз на вышеуказанный нами приказ Минздрава, «пришел к выводу об отсутствии допустимых условий для проверки указанной нормы на соответствие Конституции».

Хочется верить, что это лишь из-за обычной для «нового» Казахстана привычки сначала говорить, а потом думать. Если они это всерьез, то наша страна реально начнет походить на комедию с Боратом.

Половодье планов. Бектенов дал акимам месяц

Правительство начинает учиться на собственных ошибках. После беспрецедентных паводков 2024-го, когда в Казахстане утонули 10 регионов из 17 (в вододефицитной-то стране!), государство решило к большой весне готовиться заранее. В принципе, это и раньше декларировалось — «Казгидромет» ведет круглосуточные наблюдения и докладывает об оперативной обстановке в режиме реального времени.

На днях премьер-министр провел совещание по подготовке к паводкам 2025 года с участием профильных министров и акимов регионов. У них было минимум полгода на принятие мер по снижению рисков для населения и инфраструктуры. Там-то и выяснилось, что многие работы, предусмотренные инженерными планами, не исполнены.

«Акимы регионов должны в максимально сжатые сроки принять исчерпывающие меры по выполнению всех намеченных противопаводковых мероприятий. В первую очередь, обеспечить готовность водоотводных каналов, арыков и дренажных систем. Все паводкоопасные населенные пункты должны быть обвалованы и защищены от прихода большой воды», — обратился Олжас Бектенов.

Особый упор премьер сделал на Костанайскую, Актюбинскую, Западно-Казахстанскую, Северо-Казахстанскую области и область Абай. Там руководству глава кабмина дал месяц на исполнение всех запланированных мер. В целом правительство, исходя из того совещания, к паводкам в следующем году готовится через:

•  защиту паводкоопасных населенных пунктов;
•  подготовку достаточного запаса продуктов питания, медикаментов;
•  своевременный вывоз снега, особенно из сельских населенных пунктов;
•  подготовку специальной и инженерной техники;
•  формирование бюджетных средств на возможные ЧС и подготовку необходимых ресурсов;
•  контроль за объемами наполнения водохранилищ;
•  регулярный обмен сведениями о расходах воды и возникновении угроз на трансграничных реках с соседними государствами;
•  подготовку запасов взрывчатых веществ и инертных материалов;
•  проверку готовности систем оповещения;
•  определение пунктов приема эвакуируемого населения и безопасных участков для отгона скота.

Весь длинный список мы привели, чтобы показать, что задача спасения от наступающей воды только кажется простой. Но ответственности это с чиновников не снимает. При этом о том, что весна-2025 может пройти по негативному сценарию 2024 года, уже отчитались власти Костанайской области.

«Воды весной в реках будет больше. По нашему прогнозу, паводок текущего года в 2025 повторится. В Российской Федерации также прогнозируется аналогичная с 2024 годом ситуация», — на одном из совещаний в акимате в октябре говорил и. о директора филиала РГП «Казгидромет» по Костанайской области Алтынбек Кабаков.

Региональный департамент по ЧС, опираясь на гидрологическую обстановку, также прогнозирует вероятность большого паводка.

«На данное время наблюдается большая влагоемкость почвы, практически отсутствует разгрузка и фильтрация боковых приточностей, а также максимальный подъем грунтовых вод по отношению к прошлым годам», — по состоянию на сентябрь 2024 года передавали из ДЧС Костанайской области.

Технические работы по строительству и укреплению 1110 километров защитных дамб, как отчитались в правительстве, уже завершены. 275 километров из них подготовлены к паводковому сезону 2025 года. Минводы активно заседает по поводу контроля над водохранилищами и их готовности принять весной паводковую воду.  Все ждут 1 февраля, когда «Казгидромет» выпустит предварительный гидрогеологический прогноз, что осложняет оценку перспектив и возможных сценариев весны 2025 года. Но раньше этого срока ни один прогноз не даст полной картины ожидаемых событий. Для правительства Бектенова ситуация почти как русская рулетка: вроде всё делается для контроля за патроном, а выстрелит или нет, решит не человек.

Научатся ли чиновники реализовывать организационно сложные проекты, как это делали в «старом» Казахстане — скоро узнаем.

Привет из прошлого. Причины успешности нашего автопрома

Пока все зачем-то обсуждают цены на нефть, поговорим лучше про еще одну вечную тему — автопром (про черное золото, курс тенге и государственный бюджет у нас написать поводов будет хоть отбавляй).

Итак, можно предположить, что серый импорт автомобилей очень беспокоит власти. На заседании правительства президент «Казахстанского автомобильного союза» Анар Макашева сообщила, что доля отечественных автомобилей в общем объеме продаж новых машин за отчетный период составила 63 процента. При этом, помимо логистики, главная проблема автомобилестроителей — ввоз в страну автомобилей с криминальным прошлым или не соответствующих техническому регламенту.

Премьер Олжас Бектенов согласился с ней, заявив, что импорт «создает недобросовестную конкуренцию для отечественных автопроизводителей».

«В особенности это заметно по грузовому транспорту. Таможенные органы, Комитет стандартизации должны серьезно заняться этим вопросом. Также должна подключиться полиция. Я встречался на одном из автомобильных заводов с производителями, они говорят: мы производим, но не можем конкурировать с тем, который заезжает сюда «Евро2», а по документам он «Евро5» становится каким-то чудесным образом», — сказал глава правительства.

На самом деле проблема довольно старая. Еще в 2014-15 годах произошла первая волна массового ввоза авто из-за сильного тенге. При этом ввезенные на тот момент автомобили, как правило, вставали на казахстанский учет (получали казахстанские государственные регистрационные номерные знаки (ГРНЗ), поскольку первичная постановка не влекла дополнительные траты — отсутствовал  утилизационный сбор, уровень сборов за первичную регистрацию транспортных средств был низким.

Вторая волна, начавшаяся в 2018 году и продолжающаяся до последнего времени, представляла собой нечто иное: автомобили оставались на иностранных ГРНЗ, в основном российских, а постановка на учет не проводилась. В 2021 году объемы такого импорта достигли 1,2 миллиарда долларов, вчетверо больше, чем в 2017-м.

Что тут можно противопоставить? Ну, очевидно, что запретительные меры не сработают. Люди и фирмы в стране не очень богатые, чтобы покупать новые или официально импортированные машины. Для внутреннего производства это, конечно, неприятно. Но по большому счету, здесь могут помочь только два долгосрочных метода борьбы: общее повышение благосостояния населения (с которым интерес к старым ведрам неизбежно падает) или приведение местного производства к более удобному для граждан соотношению цены и качества.

Ситуация с автомобилями еще интересна и тем, что на отсутствие внимания ни реализация этого товара, ни производство пожаловаться не могут. По подсчетам аналитиков «Халык Финанс», в относительном выражении объем государственной поддержки сборки авто находится на втором месте после сельского хозяйства.

«По своему содержанию вся господдержка автопрома в Казахстане представляет собой классическую политику импортозамещения, — констатировал очевидное-невероятное в своем обзоре советник председателя правления «Халык Финанса» Мурат Темирханов. — В соответствии с такой политикой, чтобы создать «тепличные условия» на внутреннем рынке для отечественных автомобилестроителей, правительство использует стандартный набор мер. Например, для защиты автопроизводителей от более дешевого импорта иностранных машин используются высокие ставки утильсбора и первичной регистрации на импортируемые машины».

Выводы тоже предсказуемы до зевоты: «в результате страдают покупатели машин (население и бизнес), поскольку такие ограничения сильно повышают внутренние цены на собираемые авто в Казахстане, в то время как аналогичные модели иностранной сборки за границей стоят существенно дешевле».

Тупиковость такого импортозамещения, добавляет Темирханов, была отмечена еще при составлении в далеком 2003-м Стратегии индустриально-инновационного развития. В «старом» Казахстане что-то подозревали. И что? И ничего. Правительство продолжает ту же «промышленную» политику. Видимо, так и задумано.

Прямая речь министра. Станет ли воспитание детей профессией

Что-то интересное намечается после принятия поправок по вопросам образования и защиты прав ребенка в Казахстане. На днях мажилис принял изменения в первом чтении.

Появится институт профессиональных приемных семей, куда вместо Центров адаптации несовершеннолетних будут отправлять на полгода детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Профессиональным приемным родителям будут платить зарплату ежемесячно в размере 70 МРП (258 400 в 2024 году) плюс по 10 МРП (36 920 тенге) на каждого принятого ребенка, коих в одну семью не дадут больше четверых. Непонятно, правда, если приемных родителей в семье двое, то 70 МРП на каждого родителя или на всю семью в целом? Для кого-то это существенные деньги.

Да еще и государство предупредило, что профессиональные приемные семьи после заключения договора с органом опеки и попечительства обязаны принимать детей в любое время без права выбора. А приемные дети, как известно, бывают разными — от скромных тихонь, которым доставалось от родственников-алкоголиков, до малолетних хулиганов со всеми перспективами пополнить ряды будущих сидельцев. Вызывает вопросы и обратная сторона медали. Воспитание в семейных условиях, пусть даже чужими людьми, конечно куда более гуманный способ дать ребенку оклематься после любой трудной жизненной ситуации, чем жить в Центре адаптации несовершеннолетних с решетками на окнах. Но что, если в реестр аккредитованных профессиональных семей попадет а-ля скандальный невменяемый знахарь Улыкбек Сманов? Летом 2024 года страна гудела по поводу этой истории: пока гражданин истязал шестерых приемных детей, органы опеки Шымкента утверждали, что он все процедуры и согласования перед усыновлением прошел — и психологические курсы, и курсы родительства.

У профессиональных приемных семей после принятия поправок в законодательство появляется экономический стимул. Кому-то ведь и 406 тысяч тенге в месяц — вполне себе деньги, тем более, что потерпеть надо всего полгода. А кто потом будет оценивать КПД этого профессионального воспитания — ребенку стало лучше или нет? И не будет ли злоупотреблений со стороны тех же органов опеки?

В мажилисе, кстати говоря, когда шло обсуждение поправок по вопросам образования и защиты прав ребенка, главному детскому охраннику — министру просвещения Гани Бейсембаеву — депутат Татьяна Савельева задала конкретные вопросы по поводу четкого толкования понятий «трудная жизненная ситуация» и «дети, нуждающиеся в специальных социальных услугах». Она попросила конкретно назвать категории детей, подлежащие передаче в приемные семьи. И министр замешкался. Не хочется сильно придираться к чиновнику и его ответам, но он всё-таки главное образовательное ведомство возглавляет, а нормально рассказать о вещах, непосредственно касающихся его деятельности, не в состоянии. Приводим цитату Гани Бейсембаева без редактуры.

«Законодательно, значит, предусмотрены все необходимые нормы, которые описывают, значит, все те ситуации, в которые попадает ребенок. Это первоочередное, значит, четыре категории — те дети, которые, значит, остались в трудной жизненной ситуации, это те, которые, значит, оставшиеся без родителей. Первоочередное. Второе, это дети, которые подвергшиеся определенному насилию. И, конечно, беспризорные или, значит, дети, которые, значит, попадают в эти ситуации. Поэтому здесь, конечно, первоочередное, это все эти дети должны быть обеспечены всей необходимой защитой и помощью со стороны государства, чтобы обеспечить их полноправную жизнь и безопасность пребывания в этих семейных устройствах», — выдал министр.

Кто-то что-то понял? Мы не придираемся к речи чиновника, не все способны гладко говорить без бумажки. Но, очевидно, что министр был не совсем готов объяснить детали инициативы, от которой будут зависеть судьбы тысяч маленьких казахстанцев. И это хотя бы заметно. А те, кто освоил обтекаемые официальные формулировки и принимают судьбоносные решения, они, интересно, лучше продумывают свои предложения?

Избирательный подход. Почему продолжается реклама незаконных новостроек

Акимат крупнейшего мегаполиса страны никак не поборет нелегальное строительство жилых объектов, которые распродаются на уровне котлованов. Управление градостроительного контроля Алматы на днях обновило список таких ЖК, чем регулярно занимается с 2023 года. В нем с небольшими изменениями одни и те же объекты, которые власти очень медленно, через судебные инстанции, доводят до сноса. Но вряд ли люди, как правило приобретающие недвижимость через рекламные объявления на специализированных сайтах, об этом знают.

«Реестр пополнился рядом жилых комплексов (ЖК), не имеющих полного пакета разрешительных документов на строительство, а также возводимых с отклонениями от проекта и прочими нарушениями (...). Согласно информации управления, предложения по подобным ЖК выявляются в результате мониторинга интернет-ресурсов. Настоятельно рекомендуем перед покупкой недвижимости убедиться в наличии полного пакета документов на ЖК по справочному WhatsApp-каналу управления градостроительного контроля города Алматы», — написано на сайте управления.

Эта забота о потенциальных покупателях так трогательна, что можно пустить слезу. Ну кто же в поисках квартиры ходит на сайт госоргана по градостроительному контролю? Мы вообще сомневаемся, что большинство граждан знают о существовании этого управления. Незнание, конечно, не освобождает от ответственности, но тут дорога претензий с двусторонним движением. Если государство знает, что застройщики сомнительных комплексов открыто продают несуществующую недвижимость, почему не пресекает такую рекламу? Или Закон «О рекламе» и «О защите прав потребителей» распространяется только на субъекты этих НПА? Попробуй простой смертный повесить где-нибудь в открытом месте билборд с безобидными печеньками, сразу пожалуют гости из контролирующих органов. В случае с ЖК годами одни и те же нарушители градостроительных требований обещают покупателям недвижимость по «вкусным» ценам, и им за это ничего не бывает. Почему? Неужели кто-то за деньги закрывает глаза на явное нарушение закона? Быть такого не может в «новом» Казахстане.

А потом не будет ли похожая история на ту, что произошла в марте 2023-го? Тогда на встрече с жителями Медеуского района обманутые дольщики двух долгостроев — ЖК Ush-Qonyr и «Весновка» — пожаловались акиму Ерболату Досаеву, что даже при расследовании уголовных дел против застройщиков квартиры продолжают свободно продаваться, и попросились к нему на прием. Градоначальник же в этом праве гражданам отказал, отметив, что к застройщику они обратились добровольно.

«Я не приму вас. Не хочу заниматься... Я прямо говорю, давайте в нашем государстве мы будем ответственны за наши поступки. Поручаю немедленно взять эту ситуацию под контроль и проверить, действует ли наложенный арест в ЖК Ush-Qonyr», — заявил он.

То есть сначала государство допускает открытое мошенничество с несуществующей недвижимостью, у него под носом застройщики без разрешительных документов «хулиганят» с квадратными метрами, а потом вся ответственность ложится исключительно на покупателей? У нас лично нет ответа.

Кстати, из биографии главы управления градостроительного контроля Алматы Данияра Кирикбаева можно сделать вывод, что он человек самых разных талантов и обладает всевозможными навыками. И в аппарате сената работал, и в материально-техническом обеспечении генпрокуратуры, и администратором судов, и много кем еще. Как будто кто-то постоянно пристраивал удобного человека, выполняющего что нужно, на новое место. Но, может, просто Кирикбаев сам по себе такой непоседливый.

А что касается нелегальных строек так можно решить, что Казахстан — страна безграничных возможностей. Где-то даже беспредельных.

Кет, балалар, оқылық. Где будут готовить чиновников

Ведомство Саясата Нурбека подготовило изменения в Правила отбора претендентов для присуждения международной стипендии «Болашак». Благодаря основанной 31 год назад системе зарубежное образование получили более 15 тысяч казахстанцев. С 2023 года программа «Болашак» несколько раз становилась центром скандалов.

Вопрос остается открытым — где все эти обучившиеся в Гарвардах-Кембриджах выпускники, раз в стране острый дефицит профессиональных кадров почти во всех сферах? Тут даже смысла нет поднимать тему выхлопа потраченных государством денег на обучение по грантовой системе в местных вузах. В 2022 году Касым-Жомарт Токаев конкретно сказал, что вектор программы будет меняться, поручил ввести подготовку по «Болашаку» только по приоритетным направлениям — медицинским, социальным и инженерно-техническим.

Теперь Миннауки и высшего образования с одной стороны хочет усложнить получение стипендии во избежание больших бюджетных трат на случайных счастливчиков. А с другой вводит изменения, вызывающие вопросы. Например, инженерно-технические специалисты раньше могли претендовать на «Болашак», имея всего один стаж работы где-то на производстве. А как только изменения в Правила отбора будут закреплены постановлением правительства, отправлять на зарубежную учебу будут только кандидатов с высшим техническим образованием. Кроме того, кандидаты будут в обязательном порядке писать некие «мотивационные письма» с раскрытием в объеме 500 слов своих целей учиться по «Болашаку». «Очень хочу», короче.

Два самых любопытных новшества в правилах мы оставили на закуску. Первое — претендовать на «Болашак» смогут и государственные служащие со стажем не менее двух лет.

«Вводится категория «государственные служащие» в целях подготовки высококвалифицированных кадров для государственного аппарата с учетом кадровой ситуации в государственных органах Республики Казахстан», — аргументируют поправки авторы проекта.

То есть чиновников для Казахстана будет готовить зарубежье. Зачем нам Академия госуправления при президенте в таком случае? А ведь на заре «Болашака» история была обратной — успешная учеба за рубежом давала билет на госслужбу, а теперь госслужба дает шанс на заморское образование.

Вторая изюминка — изменение системы отработки денег, затраченных государством на учебу студента по «Болашаку». Раньше надо было внутри страны отработать по специальности не менее трех лет где-нибудь в регионе и не менее пяти лет в столице или любом городе республиканского значения или за рубежом в организациях, где у государства есть доля. Но вскоре, если изменения всё-таки утвердят, список мест для отработки, который пойдет в зачет государством, сильно расширится.

«Практика показывает, что многие талантливые выпускники программы «Болашак» находят применение своим знаниям и навыкам, работая в международных и региональных организациях, таких как ООН, ПРООН, ОБСЕ, ШОС и другие. Учитывая вклад этих специалистов в продвижение интересов Республики Казахстан на международной арене, целесообразно признать их трудовую деятельность в данных организациях как соответствующую требованиям обязательной отработки. Следует также отметить, что в ряде случаев выпускники программы направляются на работу в международные организации по инициативе и в рамках служебных командировок, организованных правительством Республики Казахстан. Учитывая эти обстоятельства, предложенные изменения позволят более эффективно использовать потенциал выпускников «Болашак» на благо страны», — предлагает ведомство Саясата Нурбека.

Мы даже представляем, как где-то в Нью-Йорке или в Вене зарыдали казахстанские «ссыльные», которым «придется» отработать 5 лет в штаб-квартирах ООН или ОБСЕ, страдая от жестокости родного государства. Очень эта затея похожа на легализацию переезда болашаковцев за границу без особых стараний. Кет, балалар, оқылық, короче. Кет из страны, в смысле. Где там дети министра учатся или учились?

Хвост благосостояния. Какие прогнозы по курсу тенге

Пока президент в отъезде по делам государственной важности, поговорим про вечные вопросы казахстанской действительности. Это инвестиции, по которым мы всегда впереди региона, и курс тенге, который нервирует всех.

На каком-то круглом столе подписано соглашений на 7 миллиардов долларов. Мы традиционно не будем душнить на тему, сколько из заявленных сумм попадет в бюджет. Лучше почитаем официоз, там Миннацэкономики пророчит нам доллар за 470 тенге. А вот директор Института экономической политики Каирбек Арыстанбеков считает, что доллар должен быть равен 600 тенге. По его словам, инфляция в Казахстане 50-60 процентов. Товары и услуги в стране растут уже пять лет, но курс при этом не меняется. Экономист считает, что нужна девальвация.

Мы решили провести расчеты сами. За точку отсчета берем ситуацию на начало 2020 года, перед пандемией. Тогда доллар стоил около 380 тенге. За неполные пять лет курс американской валюты вырос к казахстанской примерно на 29 процентов до нынешних 490 тенге. Изменение реального курса можно оценить как разницу между ценовой динамикой в странах, которые выпускают соответствующие валюты. В Казахстане накопленная инфляция с 2020 года составила примерно 70%. В США за этот же период 22%.
Разница между инфляцией тенге и инфляцией доллара тем самым составляет около 48%. Учитывая все возможные корректировки и разницу между потребительской инфляцией и дефлятором для ВВП (который для курса будет более важным), можно оценить изменение реального курса в диапазоне 45-50 процентов. Таким образом, разница между реальным и номинальным снижением курса может составить от 17 до 22 процентов. На этот размер должен был дополнительно ослабнуть тенге, чтобы привести картину текущего курса в соответствие с реальным.  Действительно, в таком случае доллар должен был стоить в диапазоне от 570 до 600 тенге.

Есть, впрочем, несколько «но». Во-первых, мы не знаем наверняка, был ли завышен, занижен или сбалансирован курс на начало 2020 года. Относительное укрепление тенге могло быть частично обусловлено корректировкой к некоему «нормальному» показателю. Или, наоборот, усилить дисбаланс в обменном курсе. Во-вторых, следует понимать, что валюты сырьевых стран обычно всегда немного (или достаточно сильно) занижены, так что говорить о том, какой курс должен быть нормальным прямо сейчас, нужно с известными оговорками.

Тем не менее, не стоит сомневаться, что в долгосрочной перспективе тенге будет слабеть к доллару. В то же время любые конкретные прогнозы в этой области — дело совершенно неблагодарное. Мы ж не настолько уверены, как Миннацэк.

Вместо предсказаний взглянем на тему, которая в «новом» Казахстане пропала из СМИ  — благосостояние казахстанцев. Почему так? Наверное, потому что идеологам предложить нечего.

Вот finprom.kz обнаружил, что выросла доля казахстанцев, заработная плата которых не дотягивает до уровня средней по стране. В прошлом году, по данным Бюро национальной статистики таких было 69,2 процента, а за текущий год их уже 71,1.

«Более 2,4 миллиона из 3,4 миллиона трудящихся, зарплаты которых были изучены, получали менее 400 тысяч тенге, в то время как номинальная заработная плата во втором квартале текущего года в Казахстане превышала 403 тысячи тенге. Почти 1,5 миллиона работников из их числа зарабатывали и того меньше — до 250 тысяч тенге», — нагнетают авторы.

Если (скептики скажут «когда») случится девальвация, всем этим 70 процентам будет еще грустнее. Что об этом думает правительство пока понять сложно, особых мыслей на эту тему не публиковалось. Это ожидаемо, ведь «коррекция» доходов рядовых казахстанцев ни на чем особенно не отражается. Разве что на статистике. А фраза про «рост благосостояния казахстанцев» осталась где-то в «старом» Казахстане, за нами тянется разве что хвост тех надежд.

Тонкая душевная организация. Почему журналисты нервируют Генпрокуратуру

Недавно в сети завирусился видеоролик, на котором заместитель генпрокурора Галымжан Койгелдиев предложил журналистам не мусолить дела по преступлениям против детей, потому что они носят «сугубо тонкий характер». Такое ощущение, что людей в погонах нервирует тема волны насилия против детей и педофилии, поэтому всех попросили заткнуться. Действительно, почему бы не писать только про котиков или душевные концерты, ну, то есть, про сугубо позитивные вещи?

Между тем из официального отчета Комитета по правовой статистике и специальным учетам той самой Генпрокуратуры за 9 месяцев 2024 года следует, что по многим показателям криминальная картина в Казахстане ухудшилась. В некоторых случаях даже на сотни процентов. Итак, при общем снижении зарегистрированных уголовных правонарушений на 3,4 процента (со 109,3 тысячи до 105,6 тысячи в сравнении с тем же периодом 2023-го) выросло число особо тяжких преступлений на 26,7 процента — с 1841 до 2332.
 
Лидерами по росту в регионах стали: Астана (на 104,1 процента), Акмолинская область (на 78,6 процента), Туркестанская область (на 42,3 процента).  Рост преступлений против личности зафиксирован на 90,8 процента (с 5,7 тысяч до 11 тысяч). Причем в Мангистауской области их число увеличилось аж на 222 процента, в Шымкенте — на 167,8 процента, в Атырауской области  — на 162 процента.

Убийств совершено на 7,4 процента больше — 451 за 9 месяцев 2024-го против 420 в 2023-м. В лидерах Мангистауская (рост на 80 процентов, с 10 до 18 случаев), Карагандинская (66,7 процента, с 18 до 30 случаев) и Туркестанская области (36 процентов, с 25 до 34 случаев). На 33,2 процента больше в этом году зарегистрировано и вымогательств (457 против 343 годом ранее). Рост в Атырауской области аж на 1000 процентов — с 1 до 11 фактов, в СКО — на 350 процентов (с 4 до 18), в Шымкенте — на 145,5 процента (с 11 до 27). Уголовных проступков тоже в этом году было больше на 21,5 процента (19 тысяч против 15,7 тысячи в 2023-м).

Это общая криминальная статистика, в которой ростом особо тяжких преступлений отметилась как раз Астана — место дислокации всего руководящего состава страны. Скорее всего, этот факт нервирует не только Генпрокуратуру, но и кого повыше. Об этом тоже не говорить?

Возвращаемся к сказанному замгенпрокурора Галымжаном Койгелдиевым про «мусолить преступления против детей». Всего за 9 месяцев 2024 года против несовершеннолетних совершено 2583 преступления. Это на 36,3 процента больше, чем в аналогичном периоде 2023-го (1895 фактов). Лидеры роста: Алматинская область (93,3 процента, со 165 до 319 случаев), Астана (85,2 процента, со 108 до 200 случаев) и Атырауская область (81,3 процента, с 75 до 136 случаев). По преступлениям против половой неприкосновенности тоже картина удручающая — рост изнасилований на 21,1 процента (402 случая против 332), причем число преступлений против несовершеннолетних выросло на 41,4 процента. В лидерах Актюбинская область, где изнасилованы 6 детей (в 2023-м — один). Второе место за Алматинской областью — 61 случай против 19 в 2023 году, бронза досталась Астане — рост на 216,7 процента (с 6 до 19 фактов).

Сами несовершеннолетние совершили за 9 месяцев 2024 года меньше преступлений на 3,1 процента — 1267 против 1307 в 2023-м. При этом учащихся учебных заведений, подозреваемых в совершении уголовных деяний, стало больше на 80,5 процента в сравнении с 9 месяцами 2023 года — 1350 в 2024-м против 748. Учитывая, что столица чуть ли не по всем показателям роста криминальной статистики входит в тройку лидеров, нервозность правоохранителей объяснима. Будем выразительно молчать.

Плановая надежда. Что правительство думает о нехватке денег

На днях в мажилисе принимали бюджет на 2025-2027 годы. Депутаты задали чиновникам финансово-экономического блока какие-то вопросы и получили какие-то ответы. Всё очень традиционно и предсказуемо. Глава Нацбанка Тимур Сулейменов рассказал про прогнозы инфляции и вероятность «голландской болезни».

«В 2025 году, по нашим прогнозам, инфляция сформируется в коридоре 5,5 — 7,5 процента. В 2026 году она приблизится к таргету и сложится в диапазоне от 5 до 7 процентов», — заявил он.

Также, по словам Сулейменова, инфляция постепенно снижается, составив по итогам сентября 8,3 процента. Основную роль в этом играет стабилизация продовольственной инфляции на уровне 5 процентов. А вот по ситуации с дефицитом бюджета он был уже не столь оптимистичным.

«Мы видим, что ненефтяной дефицит остается высоким, и для покрытия общего дефицита бюджет значительно опирается на трансферты из Национального фонда. В результате баланс поступлений и изъятий средств Национального фонда остается отрицательным — изъятия превышают поступления», — сказал глава Нацбанка и успокоил депутатов, что за счет инвестдохода Нацфонд всё равно в плюсе на 4,5 процента.

Очень интересной была его фраза про то, что объем вливаний прямых трансфертов и других изъятий из Нацфонда по отношению ко всей денежной массе составляет почти 16 процентов. И именно этот фактор и повышает риски «голландской болезни» экономики.

Кроме Сулейменова на пленарном заседании в мажилисе были министр национальной экономики Нурлан Байбазаров и глава Минфина Мади Такиев. И когда настало время вопросов-ответов, то стало еще грустнее.

Депутат Павел Казанцев стал подробно расспрашивать министра финансов о его планах победить хроническое неисполнение бюджета и даже потребовал не лить воду, а конкретно сказать, за счет чего государство обеспечит запланированный уровень доходов? И Мади Такиев ответил, что несмотря на уменьшение прогноза по доходам 2025 года по сравнению с текущим годом на 3 процента, что составляет 500 миллиардов тенге, ожидается их увеличение на 3 триллиона тенге по сравнению с текущем годом. Произойдет это благодаря ТШО и проекту его будущего расширения, улучшенным налоговому и таможенному администрированию, а также повышению ставки НДПИ на уран.

Коллеге Такиева по кабмину — Нурлану Байбазарову — досталось от депутата Бакытжана Базарбека. Тот без всякой витиеватости озадачил министра нацэкономики публичным оглашением плана правительства по спасению государства на случай обвала нефтяных цен.

«Есть сценарий пессимистичного прогноза с ценой 60 долларов. В нем предусмотрены все расчеты, бюджетные параметры и направления, по которым будем двигаться. Если цена будет ниже, то, вероятно, включится план "С". На этот случай у нас тоже есть свои инструменты. Мы уже проходили период, когда цена была 40 долларов. В таких случаях правительство разрабатывает антикризисный план мер: мы начинаем приоритизировать расходы, сокращать их и так далее. Главное — поддерживать экономику. Понятно, что на такой случай у государства есть резервы», — сказал министр. По плану «В» нефть будет стоить 75 долларов, и страна справится.

Итак, поступления в бюджет в 2025 году прогнозируются в размере 21,7 триллиона тенге при расходах 25,8 триллиона тенге. На социальные нужды выделят 9,8 триллиона тенге, включая здравоохранение, образование и социальные выплаты. 7,5 триллиона тенге получат регионы на свое развитие, безопасность и оборона «съедят» 2,7 триллиона тенге, сельское хозяйство — 635 миллиардов тенге, транспорт — 568 миллиардов тенге. Принимать бюджет в представленном виде отказалась фракция Народной партии, ОСДП — воздержалась. В итоге голосами 82 депутатов бюджет был принят.

Всё очень предсказуемо, «Шежiре» давно предупреждал, что из всех финансовых стратегий наше правительство выбрало самую надежную. Чтобы больше пополнять бюджет, надо старательно собирать налог, поднять какой-нибудь сбор и надеяться на доходы от нефти. Казахстан — страна простых решений.

По правде и понарошку. Передают ли функции ЦОНов бизнесу

Предприниматели получат возможность открывать ЦОНы по всей стране: «Правительство для граждан» передает часть функций в частный сектор. Если коротко, то так звучит новость, которая взорвала соцсети.

Даже не знаем, чего в ней больше — радости для интернет-мошенников или горя для рядовых граждан. Люди и без таких сомнительных затей боятся оставлять любые свои следы при получении госуслуг или услуг связи. Еще зимой, когда поправки в законодательство о деятельности «Правительства для граждан» принял парламент, депутат мажилиса Екатерина Смышляева разъясняла: речь идет только о приеме заявлений и выдаче готовых результатов, а непосредственное оказание госуслуг остается за государством.

«У частных организаций не будет доступа к этому. Бэк-офисы останутся в руках государства, и это принципиальная позиция», — цитировали СМИ Смышляеву.

Спасибо, как говорится, за разъяснение. Мы и раньше знали, что центр обслуживания населения не сам по себе государственный орган, а хаб для информации других ведомств. Так что, в общем, никаких особых препятствий к созданию частных ЦОНов может и не быть. Это ведь лишь окно для выдачи справок. Или нет?

Мы, конечно же, верим словам госпожи депутата. Однако как быть с персональными данными граждан, к которым вроде бы бизнес и частные ЦОНы доступа иметь не будут, но они и без этого гуляют в свободном доступе? А как частный бизнес будет принимать заявления граждан без подтверждающих документов и сведений? Всё это может быть размазыванием ответственности за единичные и массовые утечки конфиденциальной информации. А может, конечно, и не быть. Это примерно как про хранение секретиков в девичьем кругу — чем больше подружек в курсе, тем больше рисков.

Зачем государство превращает свои цифровые услуги в бизнес? Можно, конечно, предположить, что у «Правительства для граждан» не хватает ресурсов тащить ЦОНы на себе, но это не должно превращаться в проблему рядовых людей.

Приведем пример. В медицине информационные системы находятся, в том числе, и в частных руках. Платформа DamuMed, например, хранит гигантский объем конфиденциальных сведений о пациентах — от ИИН, адреса и состава семьи до диагнозов, результатов обследований и прочей очень личной информации. Скоро два года, как разразился первый скандал с использованием личных данных людей посторонними людьми через систему DamuMed. И Минздрав даже признал такую проблему. Но она не разрешается, потому что электронные паспорта здоровья и история просмотров этих документов медперсоналом по-прежнему пациентам не доступна. Большинство даже не знают, кто и как часто копается в их медкарте. И с какой целью, главное. А ведь сведения медицинского характера вполне могут быть оружием для сведения счетов — в эпоху социальных сетей любого человека можно «уничтожить» за мгновение. Вот и ходи потом к врачам.

А тут еще сращивание ЦОНов и бизнеса… Хотя и само «Правительство для граждан» это госкорпорация, акционерное общество, хоть и некоммерческое. Председатель совета директоров Нурсултан Абаханов поработал и в частном секторе, и на госслужбе, и в так называемом квазигоссекторе. А глава правления Арман Кенжегалиев начинал в «Казпочте», а потом уже пошел в Минюст.

Само существование квазигоссектора, который, вроде, бы и сформирован по принципам коммерческих компаний, но является государственным по принадлежности, уже давно привычно. «Квази» — это «как бы». Как бы государственный, но как бы нет? Чего уж тут удивляться слиянию бизнеса и ЦОНов, если где-то как бы государство, а где-то как бы корпорация…

Квота страданий. Справедливое здравоохранение в деле

Мы снова с новостями про казахстанскую медицину. Оказывается, деньги на выплаты врачам за работу на селе в виде подъемных в размере 8,5 миллиона тенге у государства есть, а на оказание паллиативной помощи безнадежным больным нет. Поэтому Минздрав носится в мажилис с идеей сократить финансирование на нее на 20 процентов.

Депутаты проявили человечность, и не только отстояли действующие расходы на будущий год, но даже выбили на паллиативную помощь дополнительных 4 миллиарда тенге.

«В Казахстане более 100 тысяч человек, включая людей с онкологией на терминальной стадии, пациентов после инсультов и детей с неизлечимыми заболеваниями, нуждаются в такой поддержке. Однако эта сфера сталкивается с огромными трудностями: недостаток хосписов, ограниченный доступ к обезболивающим, острый дефицит квалифицированного персонала. Нынешние тарифы на паллиативную помощь слишком низкие, и это абсолютно не покрывает реальных потребностей. На фоне этих трудностей нас возмутило предложение сократить финансирование паллиативной помощи», — написал в своем телеграм-канале мажилисмен Асхат Аймагамбетов.

Логика главы Минздрава Акмарал Альназаровой урезать сначала финансирование онкологии на 20 процентов в связи с тем, что у шести онкоцентров на счетах образовались излишки, а затем и расходы на поддержание качества жизни безнадежных больных — железная. Но противоречивая.

«Эти средства, сегодня мы видим, что есть излишек, но у нас, к сожалению, достаточно мало времени для того, чтобы в короткие сроки пересмотреть тарифы. Это требует времени. Поэтому как экстренная мера было решено на текущий период сократить тарифы на 20 процентов», — оправдывалась Альназарова на пресс-конференции в правительстве в июне 2024 года.

Асхат Аймагамбетов и в июне достаточно недвусмысленно давал понять «светилам» медадминистрирования на левом берегу, что от всех этих сокращений пострадают в первую очередь пациенты.

«При проведении химико-таргетной терапии при раке молочной железы применяется препарат «Кадсила», его стоимость, без учета других расходов, на один курс составляет более 1,9 миллиона тенге. При прежних тарифах возмещение из бюджета составляло 1,8 миллиона тенге, примерно на 114 тысяч тенге меньше, чем стоимость препарата на курс. А при обновленных тарифах, когда просто вырезали, хирургическим методом убрали эти деньги, дефицит средств на данный курс составит почти 500 тысяч тенге. Понято, к чему это приведет», — негодовал депутат.

Вернемся к последнему вопросу — паллиативному. Акмарал Шарипбаевна получила пост главы Минздрава 6 февраля 2024 года. За полгода, что она у руля Минздрава, министр выезжала из Астаны 11 раз. 9 раз в разные регионы, где встречалась с медиками и населением, еще две вылазки из личного кабинета были на посадку деревьев с ветеранами ВОВ в конце апреля и в Женеву в командировку 30 мая. Ни одного сообщения о том, что руководитель ведомства побывала в хосписе, где в страшных муках доживают дни тяжело больные люди.

Возможно, глава Минздрава и не обязана глубоко погружаться в среду для эмпатии к получателям паллиативной помощи. Ей наверняка некогда этим заниматься, учитывая, что у главного медицинского ведомства и без постояльцев хосписов дел по горло. Понятно, что большинство проблемы неизлечимо больных не касаются. Но ужасает сам подход — Минздрав перераспределяет средства туда, куда требуют от него, но не проявляет инициативу там, где должен был бы. Хотя бы символически.

Исполнительность медицинского ведомства похвальна с аппаратной точки зрения. Но кто-то же должен жалеть пациентов, простых казахстанцев. Ну да, на это есть депутаты.

Победа демократии, но не сейчас. Государство наелось петиций за полгода

На электронной платформе петиций, официально запущенной в Казахстане в апреле 2024 года, 82 документа. Только четыре из них набрали нужное количество голосов и были рассмотрены правительством. Даже не удивительно, что одобрены были обращения народа, касавшиеся запретов — пропаганды ЛГБТ и азартных игр среди чиновников. Петиции за отмену утильсбора и возвращение прежнего часового пояса государство отклонило.

На днях казахстанцы запустили новое обращение с требованием перевести время в центральных и восточных областях и городах республики Казахстан, включая Астану, Алматы, Шымкент на два часа вперед для экономии электроэнергии. В правительстве в тот день как раз была пресс-конференция, во время которой заместитель премьера Серик Жумангарин с привычным для него безразличием ответил на вопрос про перевод часов.

«Когда правительство принимает какое-то решение, то не обязательно постоянно проводить государственный референдум. Для этого и существует коллегиальный орган. В данном случае перед принятием решения необходимые исследования были проведены, решение было принято. После этого в рамках регламента была получена петиция, она была в установленном порядке рассмотрена, все "за" и "против" на соответствующих группах были рассмотрены. Окончательное решение было принято», — сказал он, добавив, что все эти «проблемы со здоровьем, жалобы и увеличение потребления электроэнергии» не подтверждены.

Про коллегиальный орган, принимающий решения, и про референдумы по каждому поводу Жумангарин, конечно, продемонстрировал своему работодателю, то есть населению, «важность» мнения большинства.

За перевод часов отдали голоса 50 тысяч конкретных, нефейковых людей. Мы теперь даже не удивимся, если в Минкультуры и информации все-таки изменят правила рассмотрения петиций в сторону увеличения количества голосов, необходимых для рассмотрения их в правительстве.
Впервые об этом глава Минкульта Аида Балаева говорила в июне 2024 года в кулуарах сената.

«Уже поднимаются в обществе такие вопросы. Те стороны, которые не согласны друг с другом, поднимают вопросы, что надо увеличивать порог и количество госорганов, которые рассматривают петиции. Мы будем вынуждены эти предложения рассматривать. Мы не должны позволить, чтобы в обществе какие-либо вопросы вызвали рознь. Важно слышать мнение граждан», — цитировали СМИ Балаеву.

В соцсетях этот комментарий министра вызвал много шума. Большинство активных пользователей сошлись во мнении, что государству надоело быть слышащим, ему не нравится новая обязанность реагировать на какие-то там петиции, когда группа умных людей на левом берегу уже всё решила.

Учитывая, что казахстанцев не отпускает история с часами, и они не оставят попыток заставить государство вернуть время как было, правила рассмотрения петиций изменят. Или не изменят. И вполне возможно, что перед нами излюбленный в наших краях политтехнологический трюк «отвлечение» или «купи козу, продай козу». В случае каких-то реально неприятных событий можно будет отыграть назад с часовыми поясами, пойти навстречу общественности. Всё бы ничего, напрягает только, что такие события, эффект от которых придется смазывать подобными фокусами, вполне вероятны.

Заходите, гости дорогие! Как правильно отдыхать в Казахстане

Минтуризма и спорта, которому после фиаско на Олимпиаде срочно требовалась реабилитация, хвастается успешными успехами. Правда, не в спорте.

«В сентябре 2024 года Казахстан демонстрирует уверенный рост в туристическом секторе, что подтверждается статистикой системы «eQonaq» (нейминг у нас, как обычно, на высоте — Ред.). По состоянию на конец месяца, 460 652 юридических и физических лица используют эту платформу для учета туристов, что свидетельствует о растущем интересе к туризму в стране. С момента запуска системы было зарегистрировано более 3,3 миллиона туристов, а в сентябре отправлено свыше 140 тысяч уведомлений», — отчиталось ведомство на днях.

Не говорят, правда, что считать моментом запуска системы — ноябрь 2020 года, когда платформа начала работу в пилотном режиме, или лето 2021-го, когда началось ее активное продвижение в регионах. Допустим, системе скоро 4 года. Это значит, что в среднем приток туристов в Казахстан, зарегистрированных через «eQonaq», составляет не более 70 тысяч человек в месяц. Скромно, даже очень, учитывая, что с 2019 по 2023 годы на реализацию госпрограммы развития туристской отрасли 2019-2025 был потрачен почти триллион тенге.

«Анализ данных системы показывает, что административные центры и западные регионы Казахстана остаются самыми востребованными направлениями для иностранных гостей. Лидером среди стран-источников является Узбекистан, откуда прибыло 40 452 туриста. Россия заняла второе место с 34 650 туристами, а Китай — третье с показателем в 15 868 посетителей», — уточнили в министерстве.

Но самое, пожалуй, интересное в выборке представлено статистикой по целям поездок — 39,1% процента туристов прибывают с целью отдыха, 28 процентов посещают Казахстан по личным делам, 10,3 процента — для деловых встреч, 4,6 процента — по рабочим вопросам, а 18 процентов приезжают по иным причинам. Среди всех иностранных граждан, остановившихся в местах размещения в сентябре, 69 процентов составляют мужчины. Понятно, что большинство к нам едут по работе или решать вопросики, что бы они ни говорили про цели визита.

Да и если принимать на веру, то туристов в их классическом представлении из 3,3 млн зарегистрированных на платформе чуть больше трети. Так что говорить о том, как «Казахстан демонстрирует уверенный рост в туристическом секторе», явно из области фантастики.

Более реалистичную картину могли бы дать данные о количестве денег, которых по идее в туробъектах должно оставаться больше. Однако в июне 2024 года Токаев на совещании с членами правительства, акимами и бизнес-сообществом заявил, что за последние четыре года доля туризма в структуре экономики снизилась с 3,7 процента до 3,2 процента, что почти втрое ниже, чем в среднем в мире. И по данному показателю Казахстан уступает соседним странам со схожими климатом и культурой.

«По оценкам Всемирного экономического форума, по уровню развития деловой среды в сфере туризма наша страна занимает 70 место из 119 стран. Этот показатель не вызывает восхищения и не впечатляет», — отметил президент на том совещании.

Странно, что никто не додумался подсунуть президенту данные с «eQonaq», чтобы у него сформировалась другое мнение. У него, кстати, на руках тоже была информация о том, что 90 процентов туристов именно из соседних стран. Деньгам хоть и без разницы, кто их платит за проживание в отелях, поэтому почему бы естественные миграционные потоки в регионе называть «уверенным ростом в туристическом секторе». Просто отдых в Казахстане такой, специфический.