Звуки хардкора на частоте, неслышимой взрослыми. Фильм «18 килогерц», реж. Фархат Шарипов, 2020 год.
Краткое описание: Алматы. Конец прошлого столетия. Обычные старшеклассники сталкиваются Санжар и «Джага» с миром, куда ворвались все виды кайфа.
Итак, моя история похода на этот фильм довольно продолжительная. Более 10 лет назад я прочитал повесть «Хардкор» Зары Есенаман, потом познакомился с ней онлайн в соцсетях, позже узнал, что ведется работа над экранизацией до которой осталось совсем чуть-чуть. Ну а дальше ковид, туманные перспективы проката и так далее. Но через тернии к звездам фильм добрался и до снежной Астаны, попутно выиграв несколько престижных кинонаград, а в кинозал я шел почти 10 дней.
Сразу нужно ввести водораздел – книга и фильм абсолютно разные произведения и их, крайне важно, рассматривать, как самостоятельные взгляды на проблематику того периода. Здесь я остановлюсь, исключительно на экранизации. Приятно с постоянной периодичностью, наблюдать уничтожение понятия «В Казахстане не может быть кино». Да, именно так.
В кино, крайне важно не только рассказать историю, но и показать ее. Например, когда мы смотрим «Сияние» нас пугает не съехавший с катушек герой Николсона, а путешествия на трехколесном велосипеде маленького Дэнни по коридорам отеля. Ужас и оттенки истории кроются в деталях, соседствуя с дьяволом, разумеется.
Тоже самое и в «18 кГц» – рассказать историю падения личности не очень сложно. Ну вот подростки, вот наркотики, а вот почти шекспировские «распалась связь времен». Куда сложнее показать саму эпоху, а именно: Алматы конца девяностых годов, и это не только черные футболки с Nirvana, джинсы с накладными карманами и Stimorol, а полумрак вечерних квартир и «Казахстан 2030» на стенах школ. История отчужденности, очень часто начинается одинаково: сейчас мы балуемся, а дальше – «Да, ты, не бойся, мы ведь не колемся», когда мир становится чужим, а эти чувства усиливают вещества, которые вместе с падением железного занавеса стали доступны практически любому.
Стилистически картина мне напомнила нечто среднее между «Я Кристина. Мы, дети станции Зоо» и «Дневниками баскетболиста» только куда ближе по восприятию. Все-таки трагедии подростков Западной Германии или героя ДиКаприо для меня находятся гораздо дальше, в сравнении с историей Джаги. Лео где-то далеко, как и его прототип Джим Кэрролл, а вот Джага может оказаться в соседнем доме.
Читерство. Когда в клубе «под кислотой» (или что именно принимал Санжар) начинает играть трек «Born Slippy», появляется улыбка и мысль – как здорово, вроде бы и отсылка к «На игле» Дэнни Бойла, но и при этом, отличное попадание.
Краткое описание: Алматы. Конец прошлого столетия. Обычные старшеклассники сталкиваются Санжар и «Джага» с миром, куда ворвались все виды кайфа.
Итак, моя история похода на этот фильм довольно продолжительная. Более 10 лет назад я прочитал повесть «Хардкор» Зары Есенаман, потом познакомился с ней онлайн в соцсетях, позже узнал, что ведется работа над экранизацией до которой осталось совсем чуть-чуть. Ну а дальше ковид, туманные перспективы проката и так далее. Но через тернии к звездам фильм добрался и до снежной Астаны, попутно выиграв несколько престижных кинонаград, а в кинозал я шел почти 10 дней.
Сразу нужно ввести водораздел – книга и фильм абсолютно разные произведения и их, крайне важно, рассматривать, как самостоятельные взгляды на проблематику того периода. Здесь я остановлюсь, исключительно на экранизации. Приятно с постоянной периодичностью, наблюдать уничтожение понятия «В Казахстане не может быть кино». Да, именно так.
В кино, крайне важно не только рассказать историю, но и показать ее. Например, когда мы смотрим «Сияние» нас пугает не съехавший с катушек герой Николсона, а путешествия на трехколесном велосипеде маленького Дэнни по коридорам отеля. Ужас и оттенки истории кроются в деталях, соседствуя с дьяволом, разумеется.
Тоже самое и в «18 кГц» – рассказать историю падения личности не очень сложно. Ну вот подростки, вот наркотики, а вот почти шекспировские «распалась связь времен». Куда сложнее показать саму эпоху, а именно: Алматы конца девяностых годов, и это не только черные футболки с Nirvana, джинсы с накладными карманами и Stimorol, а полумрак вечерних квартир и «Казахстан 2030» на стенах школ. История отчужденности, очень часто начинается одинаково: сейчас мы балуемся, а дальше – «Да, ты, не бойся, мы ведь не колемся», когда мир становится чужим, а эти чувства усиливают вещества, которые вместе с падением железного занавеса стали доступны практически любому.
Стилистически картина мне напомнила нечто среднее между «Я Кристина. Мы, дети станции Зоо» и «Дневниками баскетболиста» только куда ближе по восприятию. Все-таки трагедии подростков Западной Германии или героя ДиКаприо для меня находятся гораздо дальше, в сравнении с историей Джаги. Лео где-то далеко, как и его прототип Джим Кэрролл, а вот Джага может оказаться в соседнем доме.
Читерство. Когда в клубе «под кислотой» (или что именно принимал Санжар) начинает играть трек «Born Slippy», появляется улыбка и мысль – как здорово, вроде бы и отсылка к «На игле» Дэнни Бойла, но и при этом, отличное попадание.
