Репост из: Yerzhan Yessimkhanov
Про «Чернобыль».
Крутой сериал, без вариантов. Жуткий. Фактурный. Натуралистичный. Никто еще так не показывал радиацию. Не показывал так промышленную катастрофу. Не показывал так бюрократию и героизм одновременно.
Масса достоинств у сериала. Воссоздали атмосферу, актеров похожих подобрали, интерьеры реконструировали – каждый, кто хотя бы ребенком застал Союз, вздрогнет от узнавания. Дотошно, скрупулезно, внимательно подошли.
Один только недостаток у сериала. Он… американский. При всей дотошности создатели сериала некоторые вещи понять не смогли. А некоторые – интерпретировали по-своему.
Ниже спойлеры. Кто еще не смотрел, может воздержаться от прочтения. А может и не воздерживаться.
В фильме есть единственный вымышленный персонаж – физик-ядерщик Ульяна Хомюк. У нее одной нет реального прототипа. И поэтому в этого персонажа создатели фильма умудрились засунуть все штампы голливудского кино.
Хомюк – типичный сумасшедший ученый из какого-нибудь фильма «Послезавтра» или «2012». Услышав про катастрофу, она находит у себя в столе, в белорусском институте какую-то секретную схему АЭС, и только на этой схеме видно, какая очередная опасность всем грозит. С этой схемой под мышкой прорывается в абсолютно недоступную зону, из которой всех эвакуируют, и доступ в которую запрещен. И всех спасает.
Бред колоссальный, конечно. В институте, который никакого отношения к ЧАЭС не имеет, в помешанной на шпионаже стране не могло быть никакой схемы атомной станции. Даже найдись такая, на ней не могло быть ничего, о чем не знали бы работники ЧАЭС и Легасов. И, конечно, никакую Хомюк на зараженную территорию не пропустили бы.
С этим странным персонажем связан и еще один бредовый эпизод – когда та же самая Хомюк по поручению Легасова притворяется врачом, и обходит зараженных работников АЭС в больнице, собирая сведения об аварии, чтобы предотвратить похожие случаи в будущем. Это было просто не нужно. Главное, чем было озабочено все руководство Союза, помимо ликвидации аварии – чтобы ничего подобного не повторилось в будущем. Поэтому выживших работников станции допрашивала не фейковый врач, а комиссия из ученых и представителей спецслужб.
Очень странный эпизод с министром угольной промышленности Щадовым, который поехал на какой-то карьер с автоматчиками уговаривать шахтеров, больше похожих на разбойничью банду, ехать к месту аварии. Щадов сам был бывший шахтер, и с шахтерами разговаривать умел. Никакие автоматчики ему не были нужны, и голубой костюмчик ему никто испачкать не мог. Всесильного союзного министра угольной промышленности ослушаться просто не могли. А самое смешное – что вместо Щадова непосредственный приказ шахтерам отдал его зам. То есть весь эпизод выдуман от начала до конца.
И здесь хорошо видно явное непонимание создателями сериала некоторых особенностей психологии советского человека. Да, многие шли на АЭС после аварии из-под палки. А многие – добровольно. Лозунг «Кто, если не мы!» в те годы свою актуальность еще не потерял, массовый дух героизма – тоже. А еще было понятие «приказ», и то, что приказ не обсуждается. И вот этого создатели сериала понять не могут. За этим им и понадобились автоматчики позади Щадова.
Но все это простительно просто потому, что создатели сериала эту тему в принципе вытащили на свет, дали ей новую жизнь, показали, как страшно все это может быть. Наши ничего по-настоящему большого на эту тему за тридцать с лишним лет так и не создали. А все эти нестыковки – это, скажем так, творчество. В конце концов, сериал никто не называет документальным.
И еще кое-что. Как ни крути, а аварию ликвидировали успешно. Союз с ней справился, потому что бросил на нее огромные силы. Потому что даже к концу своего существования умел мобилизовывать людей и ресурсы. Чернобыль и Спитак – тому подтверждение.
Страшно думать, что будет, случись такое сейчас, при нынешнем повсеместном раздолбайстве.
Крутой сериал, без вариантов. Жуткий. Фактурный. Натуралистичный. Никто еще так не показывал радиацию. Не показывал так промышленную катастрофу. Не показывал так бюрократию и героизм одновременно.
Масса достоинств у сериала. Воссоздали атмосферу, актеров похожих подобрали, интерьеры реконструировали – каждый, кто хотя бы ребенком застал Союз, вздрогнет от узнавания. Дотошно, скрупулезно, внимательно подошли.
Один только недостаток у сериала. Он… американский. При всей дотошности создатели сериала некоторые вещи понять не смогли. А некоторые – интерпретировали по-своему.
Ниже спойлеры. Кто еще не смотрел, может воздержаться от прочтения. А может и не воздерживаться.
В фильме есть единственный вымышленный персонаж – физик-ядерщик Ульяна Хомюк. У нее одной нет реального прототипа. И поэтому в этого персонажа создатели фильма умудрились засунуть все штампы голливудского кино.
Хомюк – типичный сумасшедший ученый из какого-нибудь фильма «Послезавтра» или «2012». Услышав про катастрофу, она находит у себя в столе, в белорусском институте какую-то секретную схему АЭС, и только на этой схеме видно, какая очередная опасность всем грозит. С этой схемой под мышкой прорывается в абсолютно недоступную зону, из которой всех эвакуируют, и доступ в которую запрещен. И всех спасает.
Бред колоссальный, конечно. В институте, который никакого отношения к ЧАЭС не имеет, в помешанной на шпионаже стране не могло быть никакой схемы атомной станции. Даже найдись такая, на ней не могло быть ничего, о чем не знали бы работники ЧАЭС и Легасов. И, конечно, никакую Хомюк на зараженную территорию не пропустили бы.
С этим странным персонажем связан и еще один бредовый эпизод – когда та же самая Хомюк по поручению Легасова притворяется врачом, и обходит зараженных работников АЭС в больнице, собирая сведения об аварии, чтобы предотвратить похожие случаи в будущем. Это было просто не нужно. Главное, чем было озабочено все руководство Союза, помимо ликвидации аварии – чтобы ничего подобного не повторилось в будущем. Поэтому выживших работников станции допрашивала не фейковый врач, а комиссия из ученых и представителей спецслужб.
Очень странный эпизод с министром угольной промышленности Щадовым, который поехал на какой-то карьер с автоматчиками уговаривать шахтеров, больше похожих на разбойничью банду, ехать к месту аварии. Щадов сам был бывший шахтер, и с шахтерами разговаривать умел. Никакие автоматчики ему не были нужны, и голубой костюмчик ему никто испачкать не мог. Всесильного союзного министра угольной промышленности ослушаться просто не могли. А самое смешное – что вместо Щадова непосредственный приказ шахтерам отдал его зам. То есть весь эпизод выдуман от начала до конца.
И здесь хорошо видно явное непонимание создателями сериала некоторых особенностей психологии советского человека. Да, многие шли на АЭС после аварии из-под палки. А многие – добровольно. Лозунг «Кто, если не мы!» в те годы свою актуальность еще не потерял, массовый дух героизма – тоже. А еще было понятие «приказ», и то, что приказ не обсуждается. И вот этого создатели сериала понять не могут. За этим им и понадобились автоматчики позади Щадова.
Но все это простительно просто потому, что создатели сериала эту тему в принципе вытащили на свет, дали ей новую жизнь, показали, как страшно все это может быть. Наши ничего по-настоящему большого на эту тему за тридцать с лишним лет так и не создали. А все эти нестыковки – это, скажем так, творчество. В конце концов, сериал никто не называет документальным.
И еще кое-что. Как ни крути, а аварию ликвидировали успешно. Союз с ней справился, потому что бросил на нее огромные силы. Потому что даже к концу своего существования умел мобилизовывать людей и ресурсы. Чернобыль и Спитак – тому подтверждение.
Страшно думать, что будет, случись такое сейчас, при нынешнем повсеместном раздолбайстве.