Сегодня Денису Тену исполнилось бы 26 лет. А скоро и годовщина его смерти.
"Ярость. Это то, что мы все испытали после шока, потрясения, скорби.
Ярость от того, что мы "привыкли" к ежедневными преступлениям. Привыкли к тому, что детей сбивают машины, детей бьют на детских площадках. То, что женщин насилуют - так это в порядке вещей вообще. Что воруют сотки и зеркала - а, садака болсын.
Вчера вечером муж пришел с работы и сказал мне эту ужасающую новость. Я в тот момент знала, что Дениса отвезли в больницу и была уверена, что его спасут.
Мы весь вечер сидели подавленные и не могли связать слова... Да, криминал есть в любой стране, но там хотя бы преступники несут наказание и не могут откупиться. Мы откупаемся постоянно. Чтобы нормально родить, я платила. Чтобы получить медобслуживание, я плачу. Чтобы отвязаться от полицейских на дороге, плачу. Каждый день выезжаешь на дорогу и обязательно кто-то обсигналит. Уже не пытаешься им доказать, а терпишь и молча уступаешь дорогу. Вы смеялись над тем, что я пишу про права женщин, изнасилования, про то, что Ninety One избивали. А потом прочли про изнасилование мальчика, а потом про убийство Дениса.... Кто из нас под защитой? Только они, власть имущие, считающие себя БЕССМЕРТНЫМИ. Отгородившиеся от нас, стада, деньгами, охраной, заборами.
Когда я была студенткой и жила одна, то, возвращаясь домой, в одной руке держала газовый баллончик, во второй маникюрные ножницы. Телефон всегда рядом, в кармане, чтобы сразу звонить.
Впервые чувство безысходности и невозможность защититься я испытала в 9-летнем возрасте. Когда наблюдала из окна дома (частного), как в наш двор залезла шпана из соседних дворов и крала игрушки. Там были девочки, с которыми я играла, и их старшие братья. Мы с сестренкой, которой было 4 года, были дома одни. Ревели в голос и смотрели, как дети перелезли через забор и выбирали наши вещи. Я молилась, чтобы поскорее приехали родители и чтобы эти ребята не полезли в дом. Помню этот животный страх, как я боялась выдать то, что мы в доме.
В 14 лет я прочла заметку в газете. Девочку изнасиловали в поезде милиционеры. На вопрос, почему она никого не звала, она ответила: "А кого звать, если тебя милиционеры насилуют?"
20.07.2018.
"Ярость. Это то, что мы все испытали после шока, потрясения, скорби.
Ярость от того, что мы "привыкли" к ежедневными преступлениям. Привыкли к тому, что детей сбивают машины, детей бьют на детских площадках. То, что женщин насилуют - так это в порядке вещей вообще. Что воруют сотки и зеркала - а, садака болсын.
Вчера вечером муж пришел с работы и сказал мне эту ужасающую новость. Я в тот момент знала, что Дениса отвезли в больницу и была уверена, что его спасут.
Мы весь вечер сидели подавленные и не могли связать слова... Да, криминал есть в любой стране, но там хотя бы преступники несут наказание и не могут откупиться. Мы откупаемся постоянно. Чтобы нормально родить, я платила. Чтобы получить медобслуживание, я плачу. Чтобы отвязаться от полицейских на дороге, плачу. Каждый день выезжаешь на дорогу и обязательно кто-то обсигналит. Уже не пытаешься им доказать, а терпишь и молча уступаешь дорогу. Вы смеялись над тем, что я пишу про права женщин, изнасилования, про то, что Ninety One избивали. А потом прочли про изнасилование мальчика, а потом про убийство Дениса.... Кто из нас под защитой? Только они, власть имущие, считающие себя БЕССМЕРТНЫМИ. Отгородившиеся от нас, стада, деньгами, охраной, заборами.
Когда я была студенткой и жила одна, то, возвращаясь домой, в одной руке держала газовый баллончик, во второй маникюрные ножницы. Телефон всегда рядом, в кармане, чтобы сразу звонить.
Впервые чувство безысходности и невозможность защититься я испытала в 9-летнем возрасте. Когда наблюдала из окна дома (частного), как в наш двор залезла шпана из соседних дворов и крала игрушки. Там были девочки, с которыми я играла, и их старшие братья. Мы с сестренкой, которой было 4 года, были дома одни. Ревели в голос и смотрели, как дети перелезли через забор и выбирали наши вещи. Я молилась, чтобы поскорее приехали родители и чтобы эти ребята не полезли в дом. Помню этот животный страх, как я боялась выдать то, что мы в доме.
В 14 лет я прочла заметку в газете. Девочку изнасиловали в поезде милиционеры. На вопрос, почему она никого не звала, она ответила: "А кого звать, если тебя милиционеры насилуют?"
20.07.2018.