Всемирное шежіре

Без апрельских шуток. Что с регистрацией мопедов

Уже завтра, 5 апреля, скорее всего, на улицы выйдут все дорожно-патрульные силы страны — они долго ждали, когда же с их плеч свалится тяжкий груз контроля за самыми злостными нарушителями ПДД — водителями мопедов. Только в одном Алматы за 2024 год они участвовали в 1084 ДТП, в которых получили травмы 1098 человек, а 17 погибли. Если учесть, что всего в Алматы случилось 6785 аварий, то каждая шестая — с участием мопеда.

Теперь вопрос: успеют ли владельцы скутеров оформить свой транспорт до наступления дня Х, ведь еще 10 дней назад у ЦОНов творился ажиотаж и хаос из-за банальной нехватки госномеров. По состоянию на 2 апреля заместитель министра внутренних дел Игорь Лепеха заявил, что по стране зарегистрировано 18200 мопедов. У него спрашивали, а сколько их всего в Казахстане?

«Единственное, что могу сказать, у нас в 2024 году получено 22 тысячи удостоверений данной категории, в этом — 2500. Но кто-то мог получить, не имея этого мопеда. Но пока вот так вот: сколько зарегистрируют, столько и будут ездить. Остальные будут стоять», — ответил вице-министр.

По Алматы, самому «замопедированному» городу, сводка такова, что зарегистрирован 7081 скутер, из них 2785 по принципу экстерриториальности. Ажиотажа в ЦОНах как такового нет — регистрация идет, номера в наличии появились, но хватит ли физически рабочего времени на постановку на учет всех желающих владельцев скутеров?

Похоже, что государство через парламент и МВД решило провести эдакую селекцию мопедистов — из всех, с разной степенью ответственности, культуры, уровня вождения, оставить на дорогах только самых бойких и законопослушных. В общем, тех, кому регистрация нужнее остальных. Ну, потому что незнание полицией реального количества скутеров по стране не означает, что их ровно столько, сколько выдано водительских удостоверений.

Если кто пропустил последние события, то напоминаем: закон был принят и подписан осенью, в октябре 2024-го, в нем дали полгода на регистрацию мопедов, а фактически приступили к ней 20 января! В немопедный сезон, когда многие встали в гараж до весны из соображений безопасности. То есть время закрутить скутеристам гайки выбрали ровно такое, чтобы как можно меньше представителей скутер-сообщества вовремя легализовалось. Или нам кажется?

Снежно было по всей территории страны в том числе и в марте, из которого праздники «съели» несколько рабочих дней. Потом где-то неделю мучились с отсутствием госномеров. И, опля, уже апрель. И ведь органы полиции так и не признались в том, что в ЦОНах действительно не было госномеров. То есть технически история с легализацией мопедов выглядит так, что «сами виноваты, если не успели». И по-человечески жалко тех, кого скутер кормил до 5 апреля.

С другой стороны, ничего не мешает погрузить мопед на эвакуатор, довезти до ЦОНа и получить заветный номер позднее 5 апреля. Вероятнее всего, к этому моменту и эвакуаторщики сообразят, что подзаработать можно нормально, и поднимут цены.

С другой стороны, истерики и спешного узаконивания мопедов не возникло бы, не будь их водители провокаторами и злостными нарушителями ПДД. Езда по тротуарам, игнорирование пешеходных переходов, подрезание, обгоны по встречной полосе, драки с автовладельцами и прочие безнаказанные безобразия — это лишь малый список того, за что скутеры давно нужно было включить в систему госрегистрации. Всё так, но и поведение МВД восторга не вызывает. Может, в этом и была хитрая задумка? Чтобы граждане разрывались, за кого болеть — за ментов полицейски, или за водителей мопедов? В общем, в ситуации, когда государство могло получить много очков в глазах электората, был выбран вариант такой, чтобы сочувствие к чиновникам и людям в погонах не было слишком уж чрезмерным.

Реальный бизнес Казахстана. Почему воду Астане дадут китайцы

Новости последней недели откровенно удручают. Только в январе наконец стали известны названия 17 мегапроектов на 14 триллионов тенге, которые дадут стране экономический рывок, как одна за другой из недр чиновничьих кабинетов Астаны появляются данные о крупных контрактах, заключенных с иностранцами.

Например, 31 марта правительство и китайская компания China Energy International Group подписали контракт на строительство стратегически важного водовода от канала имени Каныша Сатпаева до столицы. То есть спасать главный город страны будут иностранцы. Странно, что не сказали, что питьевое водоснабжение — из области национальной безопасности, поэтому доверять такие вещи будем только себе. Видимо, сильно прижало, что всё-таки договорились с китайцами. Не нашлось своих компаний?

Несколькими днями ранее министр промышленности и строительства Ерсайын Нагаспаев договорился с одной из крупнейших турецких финансово-промышленных групп «Çalik Holding» об инвестировании в экономику Казахстана через недропользование.

«Министерством сформирован перечень из 50 месторождений твердых полезных ископаемых, по которым во 2-м квартале текущего года планируется проведение электронного аукциона», — подчеркнул глава ведомства по итогам встречи с турками.

Определенно идем к успеху — от старых нефтегазовых контрактов 90-х избавиться не можем, новые заключаем. По водоснабжению констатируем высокий износ хозяйства, разрешили поднять тарифы, чтобы инвестировать в модернизацию сетей. А глобальное обеспечение Астаны наличием самой воды в приоритетных проектах собственного производства не предусмотрели. Если что-то надо произвести, особенно трудозатратное и невысокомаржинальное, то желающих нет. А вот торговать, развлекаться, питаться, микрокредитоваться и молиться — в этом мы мастаки.

Данные Бюро нацстатистики за 2024 год говорят о том, что сектор розничной торговли подрос на 8,2 процента, а сектор общепита ежегодно прибавляет по 8-10 процентов. В прошлом году выручка кафе-ресторанов составила рекордные 2,4 миллиарда долларов! Очень показательный результат, учитывая, что нефтянка дала лишь плюс 4,4 процента. Бизнесу не интересно строить в системе ЖКХ, выгоднее заниматься купипродайством или занимать деньги в долг.

«Немного статистики. В Казахстане в 1991 году было 8841 общеобразовательная школа и 68 мечетей. К 2023 году количество школ сократилось до 7833 единиц», —  еще одна показательная информация, вызывающая вопрос — откуда брались третьи смены?

Эту бы торгово-строительную энергию да в производственное русло — цены не было бы. Но коммерческий сектор предпочитает зарабатывать без производства реальной добавленной стоимости, без капитальных затрат, без убытков. Мотивации уходить от торговли к производству необходимых стране товаров у предпринимательства нет. Поэтому, наверное, налоговая реформа и предполагает обложение НДС даже исторически не подпадающих под него видов деятельности.

Хотя в феврале Токаев встречался с крупным бизнесом и заявил, что, хоть и не считает ситуацию в экономике очень уж плачевной, «расслабляться ни в коем случае тоже нельзя».

«Да, экономика растет, 4,8 процентов. Я говорил на заседании правительства, что это недостаточно для Казахстана. Правительству следует искать новые точки роста. Здесь, конечно же, роль бизнес-сообщества довольно большая», — сказал тогда глава государства.

И правительство его услышало – в критически важные сферы жизнедеятельности страны потекли иностранцы с деньгами. Наши не могут или не хотят? Если это не приговор отечественному бизнесу, то что это?

Быстрее паровоза. На что тратится КТЖ

У нас уже второй день апреля, а, значит, можно вспомнить, что до конца марта КТЖ ограничили отправку контейнерных поездов из трех областей Казахстана на погранпереход «Алтынколь — Хоргос». Не более двух поездов можно было отправлять со станций Акмолинского, Костанайского и Алматинского направлений.

Такое происходит не первый раз. К примеру, в декабре на несколько дней ограничили движение контейнерных поездов в Алтынколь сразу из пяти областей. Впрочем, тогда для каждого региона лимит составил по четыре поезда в сутки.

Казахстанско-китайские пограничные железнодорожные хабы вообще перегружены уже давно, это касается как контейнерных, так и прочих грузоперевозок, что повлекло за собой серьезные последствия. К примеру, КТЖ до конца 2025 года ввела запрет на перевозку груженых и порожних вагонов с Алтынколя до Достыка — чтобы не забивать и этот пункт. Мера была введена еще в 2024 году, предполагалось, что она истечет в феврале, но в итоге было решено продлить на весь год. С 1 марта Пекин и Астана договорились увеличить вдвое сдачу поездов из Казахстана в Китай через погранпереход «Алтынколь-Хоргос»: с 8 до 15 поездов в сутки. С 1 июля тоже самое сделают на пункте пропуска «Достык-Алашанькоу»: количество передаваемых поездов увеличится с 14 до 28 поездов в сутки. Но, судя по всему, это пока не дало ожидаемого эффекта.

Это еще одна проблема в длинном списке накапливающихся затруднений КТЖ. Главные из них — недостаточное строительство новых мощностей при общем росте грузоперевозок и износ имеющейся инфраструктуры и подвижного состава. На решение этой проблемы в 2025 году направлено 186 миллиардов тенге, но этого явно мало: даже в номинальном выражении это почти на 20 процентов меньше, чем в 2024-м, а ведь есть еще и инфляция.

Действующие тарифы не покрывают затраты и инвестиции в поддержание и развитие инфраструктуры. Жесткое регулирование привело к убыткам, достигшим 907 миллиардов тенге в 2020-2023 годах из-за перевозок грузов ниже себестоимости. Как мы уже писали, платить за это придется пассажирам: КТЖ планирует ежегодно повышать тарифы на пассажирские перевозки на 7 процентов в рамках договоров на долгосрочное субсидирование социально значимых маршрутов. Впрочем, учитывая инфляцию эта цифра еще запросто может быть пересмотрена.

Не успели КТЖ поднять тарифы в марте, как на носу новое повышение, причем куда более серьезное. 31 марта в Комитете по регулированию естественных монополий прошло публичное слушание по рассмотрению заявки КТЖ на изменение утвержденных тарифов и тарифных смет до истечения сроков их действия в 2025 году. Предлагается повысить расценки на услуги магистральной железнодорожной сети на 48 процентов, при этом на перевозку массовых грузов (угля, зерна, руды) рост составит 66 процентов, на порожний пробег вагонов — 95 процентов.

Необходимость настолько крутого повышения тарифов железнодорожный оператор объясняет потребностью в дополнительных средствах на реализацию скорректированной инвестиционной программы (включая расширение инфраструктуры транспортно-логистического комплекса, в том числе строительство железнодорожных линий в обход станции Алматы и «Дарбаза – Мактаарал»).

Это будет сильной добавкой к и без того мощному росту расценок в последнее время. С 2021 года они увеличились на 92 процента — почти в два раза. Регуляторы монополий заявляют, что рост тарифов будет «размазан» по всем грузам, но как именно это будет реализовано, неясно.

КТЖ нужны деньги. У железнодорожников инвестиционная программа, но это полдела. Еще важнее то, что даже чтобы поддерживать текущий уровень износа (весьма высокий) нужно постоянно наращивать расходы. Государственное финансирование КТЖ, несмотря на все заявления правительства, в реальном выражении заметно снижается.

Что касается экономики в целом, то эффект повышения тарифов буквально на всё в полтора раза можно оценить легко. В масштабе страны это может дать процентный пункт инфляции в год, если не больше. В общем, и здесь надо вкладывать деньги опережающими темпами…

Незаметная экономика. Нацбанк запретит обменникам наружное информирование о курсе валют

Нацбанк вносит изменения в собственное постановление от 4 апреля 2019 года «Об утверждении Правил осуществления обменных операций с наличной иностранной валютой в Республике Казахстан».

«В отдельных случаях установление информационных стендов нарушает требования безопасности движения транспортных средств, мешает участникам дорожного движения восприятию дорожной обстановки. С учетом этого, проектом предусматривается пересмотр требований к указанным информационным стендам, в части того, что информация о курсе покупки и (или) курсе продажи наличной иностранной валюты будет размещаться только в помещении обменного пункта», — сказано в сообщении.

С каких пор монетарный регулятор сильно заволновался из-за сферы дорожного движения, не очень понятно. Но его активность в отношении обменников рождает самые разные конспирологические версии. Уж не к девальвации ли готовят население и на всякий случай убирают с улиц информацию о курсах валют? Так граждане у нас вроде образованные, читать умеют, и за утренним кофе или за обедом любой, кто интересуется стоимостью казахстанского тенге, об обвале узнает из новостей. Для этого вовсе не обязательно ездить по улицам и пялиться на рекламные щиты обменников.

Второй момент, который очень беспокоит — изменения Нацбанк вносит в свое постановление, а оно по иерархии действия ниже Закона «О рекламе». В его статье 11 конкретно написано, что «информация, содержащая сведения о курсах покупки и (или) продажи наличной иностранной валюты и золота за тенге, размещаемая в пределах входа в здание по числу входов в него и (или) на входе ограждения занимаемой территории, а также крышах и фасадах в пределах зданий, пристроек к ним и временных сооружений обменных пунктов» к наружной рекламе не относится. Юридически обменники надо бы вообще из закона о рекламе исключить. А то получается, что закон разрешает сведения о курсах валют размещать снаружи зданий, а ведомственное постановление вдруг запретит.

Вообще, в сфере продажи валюты становится всё больше регуляции, что неплохо. Сначала Нацбанк запретил проводить обменные операции с гражданами без идентификации их по документам, удостоверяющим личность. То есть регулятор следит, кто, сколько и когда купил-продал валюты. Затем работу обменников ограничили 20:00, кроме зданий аэропортов.

Наконец, три года назад Нацбанк существенно увеличил маржу пунктов обмена валют, разрешив им отклонение курса покупки от курса продажи валютной наличности до 15 тенге по доллару и до 20 тенге по евро. А в феврале 2025-го снова своим распоряжением  снизил шаг отклонения до 7 и 10 тенге соответственно.

«Изменения направлены прежде всего на снижение спекулятивных действий на валютном рынке, а также на покрытие рисков участников финансового рынка. Эти ограничения не коснутся обменных операций, проводимых в безналичной форме», — говорилось в сообщении регулятора в январе, когда изменения только планировались.

И вот теперь обменники должны будут убрать информацию о курсах от всеобщего обозрения. Скорее всего, скоро на дорогах и на фасадах останутся только вывески о наличии обменника в данном месте.

Можно было бы сыронизировать, что Минэнерго то же самое проделает с заправками. А то ездят мимо них водители, расстраиваются из-за растущих цен и неправильно воспринимают дорожную обстановку. Но такой шаг смотрится уже логичным.

Потому что все всё понимают. В условиях нынешней денежно-кредитной политики у финансовых властей не так уж и много инструментов для того, чтобы бюджет как-то пополнялся. Некоторое снижение стоимости нацвалюты (не будем же мы использовать жуткое слово «девальвация») смотрится как что-то приемлемое. Но вместе с тем этот процесс вызывает глубокий шок у казахстанского общества, хотя за столько лет и раз могли бы привыкнуть. Цифры на табло обменника с древности служат таким народным маркером успешности экономики страны. А нет ужасов на улице, значит, всё хорошо.

Больше денег — меньше денег. Медицине угрожают административными реформами

В связи с хайпом на тему регулярных отчетов Ерболата Досаева перед президентом поговорим о том, что и у других глав регионов прибавится головной боли.

Работа, которую глава Минздрава Акмарал Альназарова анонсировала еще в 2024 году после конкретных поручений Токаева, наконец-то приобрела физические очертания. На днях в комитете мажилиса по социально-культурному развитию, которым руководит самый социально ориентированный депутат Асхат Аймагамбетов, прошла презентация поправок в законодательство по вопросам Обязательного социального медицинского страхования (ОСМС). Защищала проект Альназарова лично.

Ожидания от поправок были большие, учитывая, что систему медстрахования систематически «пинают» что в правительстве, что в парламенте, что в обществе. Требовались рабочие, то есть эффективные варианты улучшения качества услуг, прекращения формального освоения денег застрахованных граждан, повышения доступности гарантированной медпомощи. А получились поправки исключительно административного характера:

⦁ возложение взносов по медицинской помощи для уязвимых слоев населения и малообеспеченных граждан на акиматы;
⦁ возложение расходов на уплату взносов ОСМС за официально зарегистрированных безработных на местный бюджет;
⦁ охват системой ОСМС более одного миллиона человек к 2026 году;
⦁ перевод основных обязательств из пакета ГОБМП в систему ОСМС с поэтапным объединением с 2026 года;
⦁ поэтапное формирование Единого пакета медицинской помощи;
⦁ повышение верхнего предела базы для исчисления взносов в систему ОСМС с 1 января 2026 года;
⦁ поэтапное повышение размеров взносов государства в ОСМС с 2027 года.

Что из этого всего для конкретных людей, которые уже пять лет платят взносы, а за медуслугами продолжают ходить в частные центры через кассу, потому что так быстрее и надежнее?

Асхат Аймагамбетов, кстати, на тему ОСМС высказался у себя в Телеграме. Оказывается, государство у нас в плане обязательств такой себе исполнитель — с людей требует, а само задолжало в Фонд соцмедстрахования гигантские деньги.

«Граждане и работодатели платят исправно. Не заплатишь — вылетишь из системы, медуслуги остановят. А бюджет? Минфин считает взносы не от средней, а от медианной зарплаты. Это уже нарушение закона. Потери — около 250 миллиардов тенге в год. В 2024 году даже эти заниженные суммы были выплачены лишь на 50 процентов. Фактически, система здравоохранения недополучила более 500 миллиардов тенге только за 2024 год. А теперь вдумайтесь: эти 500 недополученных миллиардов — это не просто цифры. Это очереди в поликлиниках, недоступные анализы, лекарства, которые так и не дошли до пациента, и люди, которые не получили помощь вовремя», — написал депутат.

И он чертовски прав. Теперь вопрос — представленные Альназаровой поправки каким-то образом повлияют на решение проблем? Кроме того, что теперь долги перед Фондом начнут копить акиматы, наверное, никаким. Перекладывание обязательства уплаты взносов за льготников и безработных с центрального бюджета на местные не выглядит попыткой правительства скинуть с себя этот груз ответственности и делегировать ее регионам. А как уж там дотационные области будут выкручиваться…

Итак, что мы имеем? Негодование депутата Аймагамбетова, косметическую реформу от Альназаровой. И, собственно, всё. Видимо, система ОСМС как чемодан без ручки — создает проблемы, не очень-то успешно выполняет возложенные на нее задачи (3,5 миллиона граждан, по сообщениям СМИ, не охвачены обязательным соцмедстрахованием), но и развинтить ее по ряду причин нельзя. Поэтому принято соломоново решение переложить все сложности на другой уровень.

Собес для избранных. Высшая аудиторская палата проверит «Самрук-Казына»

Короткая неделя между Наурызом и очередными выходными — самое время поговорить про то, какой Казахстан мы строим. Возьмем наш любимый Фонд национального благосостояния, который сейчас под пристальным вниманием госаудита, и это не впервые.

В 2025 году Высшая аудиторская палата (ВАП) во главе с пытающимся набрать политических очков Алиханом Смаиловым намерено проверить расходы по оплате труда, премиям, бонусам, «золотым парашютам», договоры аутсорсинга и аутстаффинга из одного источника с дочерними ТОО «Самрук Казына Бизнес Сервис», ЧУ «Samruk Business Academy» и ТОО «Qaz Cloud» в 2020-2024 годах при наличии в фонде структурных подразделений и штатных работников с аналогичным функционалом.

Проверка коснется и реализованных и реализуемых проектов с доходностью инвестиционного капитала (ROI) ниже стоимости собственного капитала (CoE). Наконец, аудиторов интересуют и чартерные рейсы между Астаной, Алматы, Петропавловском, Шымкентом и Москвой за последние 5 лет. Как говорится, то, что доктор прописал. Учитывая, что, например, в 2023 году 6 членов правления разделили между собой вознаграждение в 406,5 миллиона тенге. 

В декабре 2024-го глава «Самрук-Казына» Нурлан Жакупов не отрицал, что бонусы руководству фонда будут.

«Под управлением фонда "Самрук-Казына" находятся активы на сумму более 81 миллиарда долларов США. Как вы считаете, какая должна быть зарплата у людей, которые каждый день принимают решения на такие астрономические суммы? Эффект есть. Чистая прибыль. Цифры сами за себя говорят. Эффект налицо. Эффект в том, что есть чистая прибыль. Чистая прибыль в этом году составит 1 триллион 600 миллионов, если я не ошибаюсь, год еще не закончился. У нас оперативные цифры есть, но чистая прибыль будет сопоставима с чистой прибылью за прошлый год (…). В любом случае, несмотря на все эти внешние сложные факторы, чистая прибыль будет сопоставима с чистой прибылью за прошлый год. Поэтому я считаю, что это хороший показатель», — хвалился Жакупов.

Наверное, он совершенно прав, что эффект от руководства национальным благосостоянием действительно бомбический, ведь не прошло и трех месяцев, как в марте 2025-го Жакупов спрогнозировал экономику «Самрук-Казына» в 2025-м.

«Фонд прогнозирует, что его чистая прибыль в 2025 году сократится до 1,438 триллиона тенге. По итогам 2024 года она составила 1,795 триллиона тенге. Доходы фонда снизятся с 17,171 триллиона тенге в 2024 году до 16,814 триллиона тенге в 2025-м. Долги "Самрук-Казына", наоборот, вырастут до 10,2 триллиона тенге в 2025 году против 9 триллионов в 2024-м и 7,8 триллиона в 2023-м», — говорится в недавнем официальном сообщении «Самрук-Казына».

Кстати, в марте же, незадолго до появления информации о сокращении прибыли «Самрук-Казына», Минфин наделили полномочиями следить за госзакупками в квазигосударственных организациях и привлекать их к ответственности.

А еще раньше депутат сената Жанна Асанова обрушилась с критикой на антикоррупционную бесконтрольность в квазигосударственном секторе. Она заявила, что нужно запретить трудоустройство бывших госслужащих в коммерческие и квазигосударственные структуры, которые они ранее курировали. И в этом есть логика — нацкомпании очень часто становятся запасным аэродромом для отставных чиновников, где они комфортно отсиживаются годами без серьезного ущерба для собственного бюджета.

«Шежiре» скажет прямо — нельзя критиковать национальные компании за то, что их менеджмент слишком много зарабатывает или в креслах сидят вчерашние чиновники. Пусть получают огромные оклады, бонусы и премии, а сам «Самрук» хоть акимов всех уровней набирает и даже бывших коррупционеров. При одном условии, что это будут эффективные рыночные фирмы, зарабатывающие для государства. А пока это квазигос, сидящий на подпитке из бюджета, всё как-то больше напоминает дорогостоящий собес для агашек.

Нормально неинтересно. Почему в Казахстане буксует регистрация мопедов

На днях МВД вновь напомнило водителям мопедов об обязательной регистрации. Для тех, кто забыл — проблему с этими двухколесными моторными средствами решили закрыть весьма нехитрым способом в два этапа.

Первый — спешное принятие поправок в Закон «О дорожном движении» в октябре 2024-го буквально парами пленарок в мажилисе. Они запрещают с 5 апреля 2025 года езду на мопеде без номеров. Второй — саботировать саму регистрацию скутеров. В спецЦОНах был ажиотаж — десятки мопедистов ежедневно с  утра до вечера ждали номеров, которых... не было в наличии!

За производство номеров ответственно МВД, и МВД отвечает, что запросы по заявкам страждущих удовлетворяет полностью. Но это, мягко говоря, неправда. В Алматы более 50 тысяч мопедов подлежат регистрации, и эти данные во время рассмотрения поправок в закон приводило само МВД.

Буквально через несколько дней Министерство внутренних дел может оказаться в незавидном положении — оно препятствует десяткам тысяч граждан реализовать свое право на управление транспортом, и еще официально это не признает.

Поправками в закон государство отвело на регистрацию мопедов полгода — с октября по апрель, а фактическая их регистрация началась только 20 января. То есть регистрирующий орган, а это МВД, фактически отобрало у водителей мопедов более 3 месяцев из полугодового временного отрезка, отведенного на легализацию этого транспорта. И в оставшийся период продолжает ту же песню.

Возникает юридическая коллизия — скутеры вот-вот станут вне закона, но не потому, что не хотят соблюдать правила, а потому, что не могут. Кто будет за это отвечать, и как выкрутится государство?

Похожая ситуация, увы, уже была. Давно, еще в «старом Казахстане», когда в 2008 году в страну запретили ввоз праворулек. Мало кто помнит, но в первой версии этого запрета было и управление уже ввезенными машинами. Возник серьезный общественный резонанс, и власти тогда проявили понимание — разрешили эксплуатацию уже зарегистрированных праворулек до полного их износа. Государство действовало принципиально, но и пошло навстречу нуждам граждан.

Что будут делать с мопедами теперь? Если до 5 апреля ситуацию не разрулят сверху, то стучать в другие двери людям совершенно бессмысленно — за 6 лет Токаева у руля самые важные социальные решения власть в Казахстане принимала только после вмешательства главы государства. Чиновники как будто всегда ждут, что же скажет президент. Касым-Жомарт Кемелевич и сам это недавно отмечал. В случае с мопедами будет ровно так же.

Выглядит всё так, будто МВД специально тянет с регистрацией мопедов, чтобы дать себе выдохнуть, а заодно успокоить недовольных безобразным вождением мопедистов. Хитрая политика там, где нужно принимать решения.

Между тем от чехарды с регистрацией скутеров на самом деле пострадают все — и семьи скутеристов, и сервис доставки. С правовой точки зрения ситуация, мягко говоря, спорная. В стране предостаточно активных общественников-юристов, которые, как мы полагаем, ради куража и спортивного интереса легко возьмутся за кейс с мопедами pro bono (на безвозмездной основе).

Подведем итог. Сначала проблеме позволили назреть и перезреть, затем когда ее потребовалось решать это сделали в лоб, после чего потянули сроки, не оставив себе времени для маневра. Так, что недовольны пока все, чиновники выглядят так себе. Вариант сделать всё по уму, то есть выдать всем номера до 5 апреля, пока выглядит фантастическим. А дальше граждане приучатся к правовому нигилизму, что можно гонять без прав и номеров, у кого-то возникнет раздражение, что государство не может навести порядок в таком не очень-то значительном деле, где-то возникнут цепочки посредников (в сети уже пропали упоминания про «помогаек» в спецЦОНах).

Нет, конечно, МВД может успеть всё сделать в последний момент, в запасе еще полторы недели. Но зачем тогда была вся эта канитель с прошлого года? Нормальность не наш конек?

Учат в школе. Казахстанские выпускники демонстрируют деградацию

Официоз на праздниках говорил о чем угодно: акции «Таза Қазақстан», возвращенных активах, на которые что-то медицинское построят в Акмолинской области и тому подобном. Всякие мелочи типа смерти лидера «евразийской тройки» Александра Машкевича и ударов украинских дронов по КТК стыдливо игнорировали. Традиция такая сложилась — молчать. Подход разумный, потому что вскоре аудитория может забыть не только новейшую историю, но и про то, откуда страна получает нефтедоллары. Тогда нашим СМИ будет совсем хорошо, никому ничего объяснять не надо.

Такие мрачные мысли одолевают «Шежiре», потому что сейчас начались школьные каникулы. Пока рутинно идет подготовка к сдаче Единого национального тестирования (ЕНТ), конкретно сейчас проходит мартовское ЕНТ. Промежуточный результат — пороговый балл набрали только 67 процентов учащихся.

На предыдущем ЕНТ — январском — дела обстояли чуть лучше, почти 30 процентов не набрали минимального балла.

«Пороговый балл набрали около 70,35 процентов абитуриентов. Что касается среднего балла, то он составил 65,81 баллов. Максимальный балл — 139. Всего 186 абитуриентов набрали более 130 баллов», — говорилось в отчете Национального центра тестирования.

С гордостью рассказали, что абитуриенты показали наилучший  уровень подготовки по предмету «Грамотность чтения» — доля освоения составляет 75,43 процента. Выбравшие «Физику» осилили только треть вопросов. Три четверти читать умеют, а школьная физика уже всё — темный лес для подавляющего большинства.

Справедливости ради, тестировались в январе те, кто завалил ЕНТ летом, не набрав пороговые баллы для зачисления в вузы. Почти по всем специальностям надо получить не менее 50 баллов, кроме педагогики, медицины и права. Там пороговые баллы 65-75. Абитуриентов-двоечников зачисляли в вузы условно на платной основе на один семестр, чтобы они могли пересдать ЕНТ и получить право учиться дальше. Кто не сдал, повторно, в идеале должен быть отчислен. Но им дали несколько месяцев на то, чтобы зазубрить ответы на тесты. То есть треть студентов-условников второй раз не подтвердила базовый набор знаний для получения высшего образования.

Но, может, на январском ЕНТ такие результаты, потому что его сдавали бывшие двоечники? Но вот результаты лета 2024-го.

«164 тысячи раз сдали тестирование с момента старта основного ЕНТ. Пороговый балл с начала проведения ЕНТ набрали 76 процентов абитуриентов. Что касается среднего балла, то он составил 68 баллов. Максимальный балл — 138 баллов. 130 баллов и выше набрали 266 человек», — следовало из отчета.

Согласно данным на июль 2023-его, 162 тысячи абитуриентов сдали ЕНТ 291 тысячу раз с учетом двух попыток.

«По итогам тестирования пороговый балл набрали около 135 тысяч абитуриентов, что составляет порядка 83 процента от общего количества участников. Данный показатель увеличился на 16 процентов по сравнению с прошлогодним результатом (в 2022 году — 67 процентов)», — сказано в отчете.

Ну то есть понятно, что использование Министерством просвещения отчислений налогоплательщиков на среднее образование показывает, мягко говоря, неутешительные результаты. Между тем это всегда свыше 500 миллиардов тенге ежегодно только на обеспечение доступности качественного (!) школьного образования и на повышение квалификации педагогов. В 2024-м это вообще были более 800 миллиардов тенге.

Кому задавать вопросы? Возможно, Гани Бейсембаеву, который затевает новую реформу по объединению школьных предметов и заточен на внедрение в образовательный процесс искусственного интеллекта. Самое время. Дети будут учиться при помощи ChatGPT, и сдавать только один предмет, который оставят в школе?

Почему бы и нет? У нас недавно алматинец с помощью ChatGTP (то есть электронного болвана) выиграл суд о нарушении ПДД. Поэтому то, что три четверти умеют читать и закрашивать кружочки в тестах, уже хорошо.

Потребители получат шанс. Что правительство пытается сделать для граждан

Когда есть за что похвалить государственные органы, «Шежiре» немедленно хвалит. Тем более в праздники хочется войти в хорошем настроении.

Итак, на днях Агентство по защите и развитию конкуренции (АЗРК) презентовало в мажилисе поправки в профильное законодательство, в которых предусмотрело такой инструмент по защите прав потребителей, как коллективные иски по возмещению ущерба.

«Теперь можно отстаивать не только свои личные интересы, но и защищать права неопределенного круга потребителей. Еще одна проблема, которую решает новый закон, — возмещение издержек. Сейчас расходы, связанные с защитой прав потребителей, никто не компенсирует. Юристы не берутся за такие дела — это просто невыгодно. Новый закон меняет ситуацию. Если подается иск от неопределенного круга потребителей, то возмещаются не только судебные издержки, но и расходы на экспертизу», — недавно на пресс-конференции говорила президент Национальной лиги потребителей Светлана Романовская.

Что еще интересно — даже антимонопольные штрафы государство собирается раздавать потребителям. Первый заместитель председателя АЗРК Рустам Ахметов сказал, что за 2 года в бюджет монополисты заплатили 11 миллиардов тенге, однако потребители не получили ни копейки.

Защищая поправки в законодательство о защите конкуренции, чиновник привел в пример мировой опыт компенсации клиентам компаний вреда, нанесенного некачественными услугами или товарами. Например, Uber в США по коллективному иску вернул 8,4 миллиона долларов, что на каждого водителя составляет свыше 4,7 тысячи долларов.

В Казахстане же вообще нет практики возврата потребителям переплат либо компенсаций за использование доминирующего положения или нарушение прав большого круга клиентов. Штрафы по авиабилетам в 2024 году составили 876 миллионов тенге при оценке ущерба в 13 миллиардов. За нарушения при транспортировке и хранении лекарств субъекты оштрафовали на 388 миллионов тенге, а ущерб насчитали вдвое больше.

Решение АЗРК прописать в законах специальную норму о праве на коллективный иск похвально. А теперь спустимся с небес идеализма на землю реального Казахстана. Очевидно, что государство получило рычаг давления на крупный бизнес, который, как это видно по реформе НДС, решено немного построить. Но рычаг не сильно-то мощный. Ведь большинство крупных поставщиков услуг или товаров заложат в свои тарифы и цены все эти потенциальные штрафы, так что по большому счету потребителям вернут их же деньги, подешевевшие на уровень инфляции.

Помимо прочего, не очень ясно, как будут работать нововведения. Депутат мажилиса Наталья Дементьева указала на некоторые сложности при реализации прав потребителей.

«Будет понятие "группа истцов", что дает ответчикам основание настоять на неоднородности требований ее членов и отклонить рассмотрение заявления. Еще один момент — где взять средства на такое дорогостоящее судебное сопровождение?» — интересуется она.

Представитель АЗРК ответил, что подавать иск сможет и один человек от группы граждан, а уплата пошлины может быть отсрочена.

Повторимся, дело хорошее. Но что нам сулят в ближайшее время даже не эксперты-алармисты, а самое что ни на есть правительство? Вот как успокаивает народ министр национальной экономики Серик Жумангарин.

«По моему мнению, цены на повседневные товары вырастут лишь на 5-6 процентов, однако инфляция увеличится. Тем не менее, это будет краткосрочный рост — максимум на один год», — заверил глава ведомства.

Вот это «лишь» и «максимум на один год» невероятно вдохновляют. Словом, на время неизбежных трудностей правительство пытается дать гражданам возможность судиться с крупными компаниями. Это должно как-то отвлечь и развлечь электорат от мыслей о росте цен. Что ж, спасибо и на этом.

Бизнес с ограниченными способностями. Какую экономику получил Казахстан

В связи с тем, что все бросились как по заказу подводить итоги шести лет президентства Токаева, скажем пару слов и мы. Но не про прошлое, а про будущее.

В Казахстане в ближайшее время будут созданы два фонда гарантирования: для МСБ и для крупного бизнеса. Инициатива направлена на стимулирование кредитования реального сектора. По словам министра нацэкономики Серика Жумангарина, уже в этом году будет поддержано около 30 тысяч проектов МСБ на 1,7 триллиона тенге.

Фонды будут предоставлять гарантии по кредитам, выдаваемым бизнесу. Они возьмут на себя часть рисков, связанных с невозвратом займов, что делает кредитование более доступным для предпринимателей. Планируется, что гарантии для крупного бизнеса будут покрывать до 30 процентов суммы проекта, при этом собственное участие бизнеса должно составлять не менее 20 процентов.

На бумаге звучит как отличная идея, но на самом деле не всё так однозначно. Плюсы, безусловно есть:

⦁ Снижение кредитных рисков для банков. Фонды перераспределяют риски между бизнесом, банками и государством. Это делает кредитование более привлекательным для финансовых институтов, особенно в условиях нестабильной экономической ситуации.
⦁ Стимулирование перспективных, но рискованных проектов. Такие фонды могут помочь в реализации проектов, которые имеют высокий потенциал, но не могут привлечь финансирование из-за высоких рисков.
⦁ Решение проблемы залогов (в краткосроке). В условиях, когда многие предприятия не могут предоставить достаточное обеспечение по кредитам, фонды гарантирования становятся временным решением, позволяющим оживить кредитную активность.

Однако потенциальных проблем здесь не меньше, особенно в условиях Казахстана, которые всегда были специфичны. Итак:

⦁ Риск патернализма и иждивенчества. Финансирование за госсчет может создать множество нежизнеспособных проектов, которые будут существовать только благодаря гарантиям. Влияние таких трендов на конкурентоспособность и производительность оценить довольно легко.
⦁ Увеличение бюджетных расходов. Ситуация с бюджетным дефицитом и так непростая, но триллионы тенге в гарантийных фондах усугубят ее значительно. О курсе сокращения присутствия государства в экономике можно будет забыть. Впрочем, скорее у нас выбран «восточноазиатский» курс сокращения социальных расходов и рост инвестиционных. Об этом можно и нужно говорить отдельно.
⦁ Подмена рыночных механизмов. Создание квазигосударственных институтов может привести к искажению рыночных процессов. Вместо того чтобы решать глубинные проблемы, такие как сложное регулирование и трудности реализации прав залогодержателя, фонды могут стать временной мерой, не устраняющей коренные причины низкого уровня кредитования.
⦁ Риск неэффективного управления. Ключевой момент: работа фондов будет целиком зависеть от качества управления и экспертизы (с чем у нас также бывают проблемы). Если фонды не смогут адекватно оценивать риски, это может привести к увеличению доли невозвратных кредитов и дополнительной нагрузке на бюджет.

Мы бы не торопились с выводами до появления хотя бы каких-нибудь результатов деятельности этих фондов. Но в целом риски довольно существенные.

А самый главный вопрос — куда мы развиваем экономику. Потому что последние дцать лет, с кризиса 2007-2008 годов государство и так постоянно делает, что кого-то спасает. Самыми любимчиками оказалась банковская система, но и на другие направления тратились средства. В агросекторе это уже фактически выплата пособий бизнесу с ограниченными возможностями, что признал председатель Высшей аудиторской палаты Алихан Смаилов.

«Большинством получателей субсидий такие меры поддержки расценивались как обязанность государства по компенсации затрат аграриев, без ориентира на конечный результат. Выплата субсидий приобрела "социальный" характер», — говорил главный контролер.

То есть это что угодно, но вряд ли предпринимательство в чистом виде. Осталось только понять, что за экономику у нас построили, которая без накачки государственным баблом слабо представляет себе жизнь.

Стимулируя экономию. У казахстанцев растут инфляционные ожидания

Помимо огня и воды в нашей стране можно вечно смотреть на то, как власти пытаются бороться с ростом цен своим любимым методом — ограничениями и закупками продовольствия для его последующей перепродажи. Хотя подключили и другие способы. Но обо всем по порядку.

Из последних новостей. В Алматы с отечественными производителями подписали договоры на поставку мяса кур, молока, яиц, риса, сахара и соли по фиксированным ценам, а с фермерами нескольких регионов заключили соглашения на поставку 9,7 тысячи тонн овощей. Заодно принимают меры к тем, кто накидывает на товары маржу свыше 15 процентов — штрафуют.

Насколько это помогает, сказать сложно. Но чиновники упорно продолжают эту практику, хотя не раз, и не только у «Шежiре» возникали вопросы к этим попыткам борьбы с инфляцией. Фракция «Акжол» как-то прямым текстом назвала работу СПК (социально-предпринимательских корпораций, которые занимаются такими продуктовыми интервенциями) в этом направлении «закапыванием бюджетных денег песок».

Между тем, судя по результатам последнего опроса, проведенного Нацбанком, казахстанцы очень даже хорошо ощущают сильный рост цен на еду и ждут еще большего ее подорожания. Из 1500 респондентов 46 процентов отметили, что цены на товары и услуги в феврале выросли очень сильно. Почти 80 процентов из них выделили именно существенное подорожание продовольствия. Больше половины опрошенных сказали, что за последние 12 месяцев цены росли быстрее, чем обычно, и что в ближайшие 12 месяцев будет происходить то же самое. Каждый пятый опрошенный считает, что еда подорожала на 20 и более процентов. К такому выводу респонденты Нацбанка пришли из личного опыта покупок в магазинах. Больше трети опрошенных живут всей семьей на доходы от 150 до 300 тысяч тенге и не имеют никаких финансовых сбережений. Дальше можно эту печаль не продолжать.

Кстати, эти самые предельные цены на социально значимые товары, которые так страстно контролируют акиматы на местах, вообще неизвестны — на 2025-й год в регионах постановлениям присвоили гриф «для служебного пользования».

Наконец, еще в 2023 году Минторговли обещало с 2024 года перестать регулировать цены на социально значимое продовольствие — хлеб, молоко, соль, муку, рожки, гречневую крупу, рис, картофель, яйца. А к первому полугодию 2025-го был запланирован полный отказ от механизма введения предельных цен еще по десяти товарам — моркови, луку, капусте, подсолнечному и сливочному маслам, говядине, кефиру, творогу, сахару. Что там с этим обещанием, одному правительству известно.

Помимо продуктов есть и коммуналка, с ней, кстати, забавно. Издание «Капитал» попыталось узнать у председателя Комитета по регулированию естественных монополий Миннацэка Каната Кульназарова, как же сэкономить при росте тарифов. Чиновник ответил, что надо ставить приборы учета. На этом способы борьбы с инфляцией у отдельно взятого гражданина, видимо, исчерпываются. А еще государство стимулирует потреблять меньше.

Еще смешнее с ценами на связь. Заместитель председателя Агентства по защите и развитию конкуренции Болат Самбетов рассказал, что его ведомство провело «хорошую работу» — компания Tele2 была продана зарубежным инвесторам, что должно было помочь. Но вот незадача — стоимость услуг растет.

«Мы установили признаки того, что операторы одновременно начали стремительное повышение тарифов», — признал Самбетов.

В общем, что только ни делают — цены растут. Но чиновники не унывают и продолжают всячески бороться с инфляцией. Дефицита оптимизма в кабинетах не наблюдается. Жаль, это не всегда сказывается на цифрах.

Проценты человеческого капитала. Что государство безуспешно пытается сделать

По поводу прошедшего Национального курултая «Шежiре» имеет сказать, что всё было правильно и даже отлично. Президент сказал нужные слова, обратил внимание на состояние дел в гуманитарной сфере, эксперты и управленцы получили площадку для встреч. Осталось только претворить этот энтузиазм в жизнь. А с этим у нас проблема, и надежды часто обманываются.

Поэтому остудим несколько восторги прохладой статистики. В Казахстане наблюдается тревожная тенденция: вклад человеческого капитала в экономическое развитие страны постепенно снижается. Эта проблема была проанализирован в ежеквартальном «Экономическом обозрении», подготовленном Нацбанком (№4, стр. 43). В документе рассматриваются потенциальные последствия недооценки и недостаточного развития социального капитала для казахстанской экономики.

Аналитик Нацбанка Индира Байгожина подчеркивает, что в современных условиях социальный капитал играет ключевую роль в инновационных экономических процессах. Она отмечает его важность для обеспечения поступательного и стабильного развития, а также для повышения конкурентоспособности как отдельных компаний, так и экономики страны в целом.

Байгожина указывает на прямую зависимость между уровнем социального капитала и экономическим благополучием стран. По ее словам, более развитые и богатые государства демонстрируют значительно более высокий уровень социального капитала, чем страны с низкими доходами.

Согласно данным Всемирного банка за 2021 год, в странах с низким уровнем дохода наблюдается увеличение доли человеческого капитала в общей структуре капитала (с 41 процента в 2014 году до 50 процентов в 2018 году). Однако в этих же странах невозобновляемые природные ресурсы по-прежнему занимают непропорционально большую долю по сравнению с экономически развитыми государствами (23 процента в бедных странах против 2,5 процента в богатых в 2018 году).

Анализируя данные Всемирного банка, Байгожина отмечает тенденцию снижения вклада человеческого капитала в экономику Казахстана. Как результат — снижение потенциала страны в производстве продукции с высокой добавленной стоимостью. Это происходит ввиду уменьшения темпа роста производительности труда, неравенства в регионах, а также слабых показателей здоровья населения. Имеется и отрицательное влияние на экономический рост страны — экономика Казахстана отстает по некоторым ключевым показателям инновационного развития и конкурентоспособности, а уровень развития профессиональных навыков в стране ниже, чем в странах ОЭСР.

Текущий вклад человеческого капитала в национальное благосостояние Казахстана (42 процента) сопоставим со средним показателем для стран с низким уровнем дохода (40 процентов). В то же время страны, обладающие схожей сырьевой экономикой, демонстрируют значительно более высокие значения этого показателя — около 60-70 процентов.

Ссылаясь на другой доклад Всемирного банка, аналитик указывает на проблему неравенства в распределении богатств в Казахстане, порождающую социальную напряженность. В совокупности эти факторы способствуют миграции населения и оказывают негативное воздействие на общее развитие страны.

Нельзя сказать, что наше руководство не замечает проблемы с качеством человеческого капитала: последнее послание было посвящено этике работы, 2025-й объявлен годом рабочих профессий, всё такое. Но про необходимость повышения ценности труда высшие лица страны говорили еще в «старом» Казахстане. Прошло более десяти лет. Результаты за окном. Поэтому мы не будем торопиться с чрезмерным оптимизмом.

Бунт в таксопарках. Кто против прозрачности

Когда в конце 2024-го в Минтранспорта заявили о создании саморегулируемых организаций в таксомоторном бизнесе с обязательным членством всех юрлиц рынка, сообщество владельцев такси подняло шум.

Они заявили, что саморегуляция увеличит расходы как самих таксопарков, так и рядовых таксистов, что неизбежно повлияет на рост цен. Отдельные представители бизнеса по пассажирским перевозкам и вовсе говорили о росте криминала среди перевозчиков в стремлении выжить, а также предупреждали, что саморегулируемые организации будут вмешиваться в тарифную политику, установят комиссии для агрегаторов, что равноценно их убийству. 

Подвох был в каждом слове возмущений. Конечно, никто из перевозчиков, варящихся в собственном соку и работающих по никому непонятной схеме ценообразования, не заинтересован в установлении за ними контроля. Пусть даже это будет не государство, а некая саморегулируемая структура с широким кругом полномочий. 

В феврале 2025 года министр транспорта Марат Карабаев называл число перевозчиков такси в Казахстане — около 2 тысяч юрлиц с парком в 200 тысяч машин. Где все эти конторы, если на слуху у пассажиров от силы штук 10, из которых два крупных агрегатора? 

Таксомоторный бизнес понимает, что влиять на позицию саморегулируемой организации, в задачи которой войдет борьба с нелегальными и небезопасными перевозками, им будет фактически нереально. А государству договориться с этим объединением о необходимости выводить деятельность такси из тени, напротив, станет проще простого. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет быть контролируемым со всех сторон вместо полной свободы. 

И вот сейчас таксопарки снова выступают против госинициативы. На сей раз — против налоговой реформы. Им выгодно работать в системе налоговой упрощенки, платить 4 процента с оборота. 

Государство, что характерно, вступилось за мелкого частника. В высоких кабинетах всё же не тайна, что огромное число зарабатывающих граждан — это те, кто крутят баранку.

Министерство национальной экономики разъяснило, что снижение порога по НДС коснется всего лишь только 6 процентов налогоплательщиков в сфере извоза. У самих таксистов будет льготный режим налогообложения, который можно будет применять без регистрации ИП. Надо будет вносить только единый платеж в 4 процента, куда уже включены и пенсионные, и соцотчисления, и медстраховка. Работать можно напрямую с интернет-платформами.

Тот случай, когда государство, собирая деньги в казну, стремится соблюсти интересы и маленького человека. Только, конечно, никто пиарить это среди населения не собирался. Зачем нам реальные положительные поводы?

Пример соседей. Что резко выросло в «новом» Казахстане

Статистика товарооборота между Казахстаном и Китаем по-прежнему вызывает определенные вопросы. Власти пытаются прояснить ситуацию, но их аргументы вызывают большие сомнения.

Данные китайской статистики показывают, что экспорт из Поднебесной в Казахстан в 2024 году составил 27,96 миллиарда долларов, тогда как казахстанская таможня зафиксировала лишь 15,21 миллиарда. То есть почти 14 миллиардов долларов разницы. Фактически получается, что около половины торговых операций является теневыми.

Вице-министр торговли и интеграции Кайрат Торебаев объяснил это противоречие следующим образом.

«Мы сами задавались этим вопросом достаточно продолжительное время назад и с китайскими коллегами провели соответствующие переговоры. Всё дело в том, что во всех странах мира существует несколько методик определения статистики экспорта и импорта. В частности, когда мы получаем товар с назначением Казахстан из Китая, мы его засчитываем как импорт и то же самое мы делаем по отношению к Китаю», — сказал он.

Проще говоря, в другие страны Центральной Азии товары из Китая поступают через Казахстан, поэтому китайская статистика считает некоторые товары дважды.

Отличное объяснение, жаль, не бьющееся с реальностью. Потому что проблемы такого же плана внезапно присутствуют и у наших соседей. Возьмем, например, Кыргызстан. По итогам 2023 года, согласно кыргызской статистике, импорт из КНР составил 5,4 миллиарда долларов. А по китайской — почти в четыре раза больше, почти 20 миллиардов долларов. И объясняют это кыргызстанские чиновники и представители бизнеса буквально так же как и казахстанские.

«Суть в том, что все грузы, которые отправляются из Китая, экспортируются в Кыргызстан. Владельцы оформляют свои грузы как экспорт в нашу страну. Когда эти партии грузов прибывают в Кыргызстан, их затем отправляют транзитом в другие страны», — говорит глава комитета по транспорту и логистике ТПП Азамата Джумабекова.

В общем, что-то не сходится. Можно было бы допустить, что есть ещё какие-то страны, куда следует китайская продукция транзитом через Казахстан и Кыргызстан. В списке подозреваемых Россия, которая отладила схемы параллельного импорта после начала конфликта на Украине и введения санкций. Но и эта логика не работает. Дело в том, что расхождения между центральноазиатской и китайской статистикой существовали еще в 2018 году, задолго до украинских дел. И затрагивали они все республики региона. Во всех китайские данные показывали больший импорт, чем местные. В общем, объяснение насчет транзитного импорта по-прежнему остается крайне неубедительным. Только раньше разница в случае с китайским импортом у нас составляла 5,4 миллиарда долларов, а не 14, как сейчас.

Это значит, что огромная часть теневой экономики никуда не делась. Более того, «серая зона» расцвела при «новом» Казахстане. В прошлом году, когда чиновники представили цифры расхождения в таможенной статистике и сообщили о выявленных нарушениях, наши медиа пытались раскрутить тогдашнего министра финансов  Ерулана Жамаубаева на мысль, что это всё связано со «старым» Казахстаном. Глава ведомства мялся, но всем всё было очевидно и так! Прошел почти год, от потоков вроде устранены все, кто должен быть устранен. Но разрыв в статистике остается. Может, дело не в «старом» Казахстане, а в том, что неучтенка стала органичной частью нашей экономики? И почему в этом году никому не интересны бенефициары? Что с этим делать?

Так много вопросов, так мало ответов. Да и удобное объяснение, что это всё тяжкое наследие режима, с каждым годом всё менее убедительно. Остается только не замечать ничего. Подумаешь, превратились в большой Кыргызстан.

Страна льготников. Как выживает хронически дотационный бизнес

Местные производители через «Атамекен»  выбивают у государства всё больше и больше господдержки. Например, реализуется Комплексный план по развитию переработки сельхозпродукции на 2024-2028 годы, в котором сплошной рай для субъектов отрасли:

• обеспечение доступным сырьем путем субсидирования сданной на переработку сельхозпродукции, а также применения ограничений на вывоз сырья;
• повышение рентабельности производства путем предоставления льготных кредитов и субсидирования ставки вознаграждения по кредитам на пополнение основных и оборотных средств;
• повышение конкурентоспособности отечественной переработанной продукции на внутреннем рынке путем применения защитных мер (ограничения ввоза готовой продукции).

В каждом пункте — какая-то преференция. Между тем, на прошлой неделе в сенате представители финансово-экономического блока правительства озадачили депутатов реальными цифрами бюджетных трат на поддержку штанов бизнеса.

По словам вице-министра национальной экономики Армана Касенова, ревизия выявила 453 льготы на сумму 3,4 триллиона тенге. Это примерно 13–14 процента республиканского бюджета. На первых порах обрежут 128 налоговых льгот на сумму более 1,3 триллиона тенге.

Вице-министр финансов Ержан Биржанов вспомнил аудит Счетного комитета еще во времена Натальи Годуновой в 2022 году, который насчитал льгот на 10 триллионов тенге. Цифра точь-в-точь та самая, в которую оценивается бюджетный дефицит в ближайшие годы. В 2023 году она, кстати, отметила, что основная проблема даже не в этих деньгах, а в том, что государство не оценивает эффект от льгот. Есть ведь хронические льготники, пустившие корни, например, на территории СЭЗ (специальных экономических зон), хотя ни по размеру бизнеса, ни по приоритетности под требования СЭЗ не подпадают.

Теперь становится понятен «вой на болотах» бизнеса по поводу нового Налогового кодекса, поднятия НДС и других реформ. 

«Горно-металлургический кластер не идет в разработку новых месторождений, потому что уровень рентабельности неизвестен. Неизвестно, что и сколько лежит, с учетом того, что у нас комитет геологии оставляет желать лучшего. Поэтому ГМК завозит концентрат руды из других стран, перерабатывает на своих металлургических заводах. Пустую породу, хлам, непонятно какого содержания, оставляет нам, а продукцию отправляет на экспорт, при всем этом получает еще возврат НДС», — заявил депутат сената Шакарым Буктугутов.

Комитет госдоходов подтвердил — крупнейшие представители ГМК, по сути, платят налоги очень умеренно. Почти все их выплаты в бюджет возвращаются обратно компенсацией НДС. А через Международный финансовый центр «Астана», на который не распространяется казахстанская фискальная система, ГМК выводит миллиарды в виде дивидендов по нулевой налоговой ставке. Потому что органы и участники МФЦА, а также их работники освобождаются от налоговых выплат сроком до 1 января 2066 года по КПН, ИПН, налогу на землю и имущество.

А теперь к грустным новостям (до этого были веселые, да) для конечных потребителей. Анонсированное обрезание 1,3 триллиона налоговых льгот неизбежно приведет к росту цен. А как еще производители компенсируют эти потери? Мы уже на программе «тарифы в обмен на инвестиции» в этом убедились. И главный вопрос — как в связи с этим местный бизнес будет конкурировать с другими производителями из-за рубежа, если в Казахстане их товары с учетом длинной логистики и откатов за доступ в торговые сети все равно были дешевле дотируемых отечественных?

В нашей схеме ценообразования как будто есть лишнее звено, и как будто не одно. Это может быть что угодно — от ненасытности собственников бизнеса (в субсидируемых отраслях полно фамилий из списка Forbes) до оплаты по непубличному прейскуранту лояльности чиновников, принимающих решения.

Так что получается, у нас почти вся экономика — квазигоссектор. Есть официальные госкомпании, есть частный бизнес, который плотно сидит на налоговых льготах и субсидиях. Констатирует, что в Казахстане рыночная экономика не работает? 

Платят все. Как правительство занимается уравнительством

Министр нацэкономики Серик Жумангарин считает, что меры, которые принимает правительство для поддержки бизнеса, перекроют эффект от повышения ставки НДС до 16 процентов и снижения порога до 15 миллионов тенге. При этом реально влияние мер начнется только в марте 2026 года (налоговый кодекс планируется принять до конца 2025 года, а в силу он вступит с 1 января). Чиновник предельно откровенно объяснил, что мера с повышением налогов в хорошем смысле популистская.

«Бытует мнение, что у нас есть неприкасаемые компании, а есть несчастный малый и средний бизнес, которые все проверяют (...). Неприкасаемых нет, все буду платить налоги», — пообещал министр.

Параллельно с этим правительство поддержит предпринимателей.

«Финансовая реформа идет вперед налогов, чтобы бизнес мог укрупняться, расти. Я уже сказал, что есть такая пословица: прилив поднимает все лодки. В данном случае большие, маленькие и самые малые», — образно выразился Жумангарин.

Речь вот про что: в Казахстане будут созданы два фонда поддержки предпринимателей. Один будет предоставлять гарантии по кредитам малому и среднему бизнесу, а второй – крупному. Кроме того, они будут субсидировать ставки по кредитам. По планам правительства, уже в этом году фонд гарантирования для МСБ поддержит 30 тыс. проектов на сумму 1,7 триллиона тенге.

Жумангарин считает, что бизнес меньше волнует собственно повышение ставки НДС, нежели снижение порога. По его словам, в Казахстане насчитывается 2,4 миллиона предпринимателей, из них около 550 тысяч — это юридические лица, а оставшаяся часть — индивидуальные предприниматели. Около 1,7 миллиона ИП работают в режиме упрощенной декларации, и 85 процентов из них декларируют доход в пределах 15 миллионов тенге. То есть этих людей, как отмечает Жумангарин, государство ущемлять не будет.

Логика тут интересная: видимо, остальные 15 процентов предпринимателей «ущемлять» нормально. В реальности всё это делается не ради заботы о бизнесе, а ради наполнения бюджета. В ближайшие годы надо закрыть дыру размером в 10 триллионов тенге, и другого способа кроме как повысить налоги найти не удалось. О том, что существуют и альтернативные решения мы уже говорили, но судя по всему, принципиально повышение НДС и снижение порога уже одобрены.

Всё тот же Жумангарин подтвердил, что недавний визг блогеров на тему писем счастья от налоговой был организован сознательно. Правительство показывает, что платить будут все. Так, с его слов, 15 блогеров «уже доначислили 1,5 миллиарда тенге и заплатили 75 миллионов тенге в бюджет». Для непонятливых Жумангарин дал дополнительные пояснения.

«На этот раз мы решили показать вам некоторые аспекты работы, так как звучит много критики по поводу отсутствия оптимизации и поиска дополнительных источников дохода. Налоговый комитет действительно активно работает, и некоторые моменты, связанные с блогерами, мы решили раскрыть», — заявил он.

С экономической точки зрения обратной стороной вопроса будет инфляция, которая уже сейчас приближается к двузначной отметке. Высокий НДС будет неизбежно подталкивать предпринимателей к повышению цен, и даже в правительстве честно признают, что новое налогообложение добавит к инфляции еще 3-4 процента в обозримом будущем.

Есть вопросы и по собираемости, особенно с учетом льготных категорий. Так что не факт, что новые ставки и правила дадут искомый фискальный результат. Практика показывает, что эффект может оказаться обратным — а с учетом вероятного снижения деловой активности еще более неприятным.

С политической точки зрения правительство показывает широким массам, что трогать, по крайней мере, публично будут всех. Чтобы не было излишнего недовольства процессом. Это значит, что, действительно, пока альтернативы «улучшению администрирования налогов» не рассматривается.

Столичные перспективы. От кого чиновники будут спасать Астану

В предпраздничные дни аким Астаны Женис Касымбек рассказывал про ход строительства «проекта века» — LRT. Скоро столица обретет свою электричку, и одну ее из будущих станций с претенциозным названием «Абу Даби Плаза» и посетил градоначальник. Посыл понятен — в Эмираты не удалось, построим себе кусочек Абу Даби или Дубая среди степей. Но дело в том, что и маленького рая хватит не на всех.

Идея «Астана для астанинцев» не нова. Год назад отличился депутат столичного маслихата Азамат Айтхожин. Он на полном серьезе предлагал установить блокпосты на въезде в Астану, чтобы контролировать миграционные потоки и бороться с преступностью, назвав гостей столицы «кем попало». Сам-то Азамат Серикович целиноградец, поэтому несет в массы свои ценные идеи по праву верности малой родине.

На днях и вице-премьер Серик Жумангарин, который вообще родом из Актобе, отвечая на вопросы депутатов парламента по законопроекту о развитии столицы и городов республиканского значения, так и сказал, что по количеству проживающих Астана не соответствует другим столицам мира по количеству населения.

«Есть Астана, есть астанинская агломерация. Понятно, что она будет расти. Что касается Астаны, то во всем мире столицы достаточно компактные образования. Там 200-300 тысяч человек проживает. В Астане наверное уже скоро 1,5 миллиона человек будет проживать, если брать с миграцией. Поэтому нагрузка достаточно серьезная идет на инфраструктуру. Закон, наоборот, рассчитан на то, чтобы поток ограничить и распределить его равномерно между остальными регионами Казахстана», — сказал Жумангарин.

Конечно же, вице-премьер ссылался на существующие и работающие программы по развитию сельских территорий «С дипломом в село», «Ауыл — Ел бесігі» и другие. Он регулярно ездит по регионам, ходит по тамошним супермаркетам, смотрит цены, встречается с бизнесом. Всё это происходит явно не инкогнито, и каждый аким к приезду высокого гостя готовится, как подобает. Поэтому перед замом Бектенова естественно открывается картина общерегионального благополучия.

Но если, как это часто (практически всегда) бывает, все госпрограммы по поддержке села провалятся, то единственное, что сработает, так это укрупнение сельских населенных пунктов. Что тогда? Кстати, Жумангарин совершенно справедливо заметил, что спутниковые села исчезают либо их поглощают более крупные субъекты.

Некоторое время назад была такая госполитика, чтобы сельчане не сбегали в города. Но все отчеты о реализации того же проекта «Ауыл — Ел бесігі» за предыдущие годы сводятся к ремонту дорог, школ, больниц, инженерных сетей, строительству клубов и спорткомплексов.

«В рамках программы «Ауыл — Ел Бесігі» реализовано 1,8 тысячи проектов в 771 селе на сумму 194 миллиарда тенге, кроме того, построено 4,9 тысячи объектов водоснабжения и водоотведения на 113 миллиарда тенге, построено 85 объектов первичной медико-санитарной помощи», — докладывали на заседании правительства в марте 2024-го.

Периодически из разных областей вещали о создании нескольких сотен рабочих мест. Правда, их дальнейшую судьбу никто не отслеживал. Рабочими местами в Казахстане принято считать и временные, которые на статистику безработицы хорошо влияют, а на благосостояние граждан — когда как.

Отсюда вопрос — а сам Жумангарин или маслихатовец Айтхожин решились бы поехать жить в село и не выезжать из него в город на заработки, несмотря на нужду?

В этом вопросе, который предпочитают не обсуждать сидящие на пайке госинформзаказа СМИ, самое важное другое. Очевидно, что ни село, ни малые города не обладают такой массовой привлекательностью как городские агломерации. Просто нет столько хорошо оплачиваемых рабочих мест. В результате, вместо степного Дубаи или Абу Даби может получится евразийская Киншаса.

Экономический флеш-рояль. Что будет с базовой ставкой

Инфляция в Казахстане пробила потолок ожиданий. По итогам февраля она составила 1,5 процента по сравнению с предыдущим месяцем и 9,4 процента в годовом исчислении. Одной из причин стал колоссальный рост расценок на платные услуги, составивший к февралю прошлого года 14,1 процента.

Приведем несколько цифр. Так, тарифы на холодную воду повысились на 70,7 процента, электроэнергию — на 21 процент, центральное отопление  — на 18,2 процента, водоотведение — на 17,3 процента, горячую воду — на 14,5 процента. Цены на услуги организации комплексного отдыха увеличились на 34 процента, связи — на 14,3 процента, парикмахерских и заведений личного обслуживания — на 12,3 процента, услуги здравоохранения — на 11,8 процента, общественного питания — на 10,8 процента.

Проезд железнодорожным транспортом подорожал на 20 процентов, воздушным — на 12,5 процента, городским автобусом — на 10,5 процента. Оплата за аренду жилья повысилась на 16,5 процента.

Товары, для сравнения, подорожали не настолько резко. Стоит, однако, выделить рост стоимости картофеля (на 62 процента), лука репчатого (27,3 процента) и капусты (20,2 процента). Морковь, рис и яйца при этом дешевели (последние находились в противофазе к мировому тренду, где царит потребительская паника из-за подорожания этого продукта).

В итоге рост цен оказался намного выше прогнозов. Аналитики буквально пару дней назад предсказывали февральскую инфляцию на уровне 8,7-9,1 процента, то есть плюс-минус на том же уровне, что и в январе. Причем заметим, что январская инфляция была выше прогноза. То же самое случилось и сейчас. Причины в целом понятны: тарифная политика и довольно значительное ускорение кредитного роста. Почти наверняка Нацбанку придется купировать этот процесс, повышая ставку.

Правительство, конечно, успокаивает.

«Инфляция, действительно, инфляция имеет место быть. Однако я хотел бы отметить следующее. Дело в том, что как раз тренд по инфляции отрицательный. Если мы возьмем прошлый год, то инфляция сложилась на уровне 8,6 процента, в предыдущий год — на уровне около 10 процентов, до этого — на уровне 23 процентов», — заявил недавно вице-министр нацэкономики Арман Касенов, попытавшись убедить, что всё не так уж плохо, как уже было.

С одной стороны, да. Но, с другой известные пессимисты из Ассоциации финансистов Казахстана дают несколько удручающие цифры. Вот несколько ключевых пунктов:

⦁ Большинство опрошенных экспертов финрынка (69 процентов) ожидают сохранения базовой ставки на текущем уровне (15,25 процента) на заседании НБРК 7 марта. Остальные респонденты (31 процента) прогнозируют её повышение.
⦁ Такие прогнозы во многом обусловлены ускорением роста цен в стране в феврале.
⦁ Эксперты ожидают ускорения инфляции через год до 10,3 процента, что значительно превышает прогнозы монетарного регулятора.

Ситуация довольно неприятная: не все как правительство уверены, что инфляция явно далека от своего пика. Если не случится ничего сверхъестественного, то в течение года будут повышены налоги (НДС, КПН и т.д.) Одновременно у нас почти наверняка будут закручены гайки по социальным расходам.

Комбинация сразу трех факторов: бюджетной экономии, повышения ставки рефинансирования и роста налогов (мы собрали флеш-рояль) приведет, скорее всего, к крутому развороту экономики. Вполне возможно, что и рецессия не за горами. К тому же не факт, что даже и это жесткое приведение в чувство спасет страну от инфляционных процессов. Одно радует, правительство не показывает беспокойства.

Все ли советы полезны. Нацфонд опустошают по-прежнему

За январь-февраль 2025-го в Нацфонд поступили всего 520 миллиардов тенге, тогда как изъятия составили 1 триллион. В 2024 году при поступлении 3,7 триллиона тенге из главной государственной копилки изъяли рекордные 5,7 триллиона тенге.

Паникеры еще в конце прошлого года называли подобное положение дел проблемой. Тогда что у нас происходит сейчас? Никто уже не вспоминает о намерениях Токаева, впервые озвученных осенью 2022-го, к 2030 году нарастить Нацфонд до 100 миллиардов долларов.

И вот на фоне таких новостей появляется информация о том, что в Казахстане готовятся наделить дополнительными полномочиями совет во главе с президентом для управления Нацфондом. Миннацэкономики с такой помпой преподнесло эту новость, что можно было бы подумать, как будто на левом берегу волшебным образом забыли о существовании с 2004 года этого самого совета по управлению Нацфондом.

«С учетом принятия нового Бюджетного кодекса и расширения полномочий совета был разработан новый проект указа президента РК "О некоторых вопросах совета по управлению Национальным фондом Республики Казахстан". Этот проект направлен на уточнение и дополнение функций совета, что, в свою очередь, позволит повысить эффективность управления средствами Национального фонда», — вот что выдало министерство.

Что изменится? Добавятся функции по выработке предложений по определению:

⦁ размера гарантированного трансферта из фонда в республиканский бюджет;
⦁ критически важных объектов и проектов общенационального значения.

То есть без специальной бумажки эти вещи до марта 2025 года никак не решались? Доверительное управление средствами Нацфонда вел Нацбанк на основании договора с правительством. Что серьезно изменится в отношении кабмина к кубышке непонятно. Полномочия-то этому органу могут добавлять какие угодно, все перечеркивается одним пунктом — «решения Совета носят рекомендательный характер». 

«Планы Минэкономики, отвечающего за планирование бюджета, на 2025 год еще этим летом были умеренными: планировалось, что из НФ в госбюджет будет направлено 2 триллиона гарантированного трансферта и 1,6 триллиона целевого. Однако в актуальном проекте бюджета зафиксированы другие значения: правительство получит 2 триллиона гарантированного и 3,25 триллиона целевого трансферта. Таким образом, изъятия вырастут от плановых на 46 процентов. Активно используя средства Нацфонда сегодня, власти ослабляют свои возможности отвечать на стратегические риски в будущем. Похоже, что особенного беспокойства на этот счет в Астане никто не испытывает», — в октябре 2024-го писал экономист Сергей Домнин.

Годом ранее мажилисмен Берик Бейсенгалиев заявил, что в 2022 году была огромная отрицательная доходность по Нацфонду.

«Это не мешало выплатить комиссионные управляющей компании, которые составляют от активов Нацфонда 0,6 процента. А доходность отрицательная. Каким образом собираетесь выполнять поручение президента, где в течение шести лет надо довести его активы до 100 миллиардов тенге. С января 2024 года вводится закон "Нацфонд — детям". Когда каждый год мы направляем трансферт в бюджет, то снижается тело самого актива, что однозначно влияет на объем инвестиционного дохода в том числе. То есть теперь получается, что мы ежегодно залезаем в карман каждого ребенка до 18 лет в Казахстане. Каждая семья теперь будет наблюдать, сколько денег из Нацфонда изъяли. Как это будет решаться?» — вопрошал депутат.

Итак, консультативному органу по управлению мощным источником бабла зачем-то добавили полномочий, которые особо ни на что не влияют. Зачем это было сделано? Есть две версии, и обе обидные.

Первая — чтобы хоть что-то сделать, стульям переставить, таблички поменять. Увидит дух мировой экономики, что чиновники в Казахстане суетятся, и кризис нас обойдет. Вторая — президент таким образом напомнил, что держит руку на пульсе, и в кредитовании за счет нашего будущего можно быть поумереннее. Повысится ли уровень ответственности у финансово-экономического блока — мы скоро увидим.

Корпорация серьезных людей. Где государство наведет справедливость

За налоги правительство взялось всерьез. Льготы будут урезаны на на 800 миллиардов тенге (примерно 1,6 миллиарда долларов), сообщил вице-министр национальной экономики Арман Касенов. А на рабочем совещании недавно всё закончилось угрозами премьера Олжаса Бектенова в адрес крупных компаний: «Разговор будет жестким». Когда молодцы, тогда молодцы. Чиновники, по крайней мере, на словах показывают, что время, когда отдельному крупному бизнесу позволяли слегка хитрить с платежами в бюджет, проходит.

Министр финансов Мади Такиев доложил главе правительства, что недобросовестные налогоплательщики (так он назвал крупное предпринимательство) используют специальные налоговые режимы как законные схемы оптимизации налоговых обязательств.

«Нами проведен анализ взаиморасчетов субъектов, применяющих специальные налоговые режимы с компаниями, работающими на общеустановленном режиме. Анализ показал следующее, что взаиморасчеты между такими режимами выросли в 2 раза за последний год — с 5 до 10 триллионов тенге. При этом из общего оборота в 16 триллионов тенге по специальным налоговым режимам взаиморасчеты с общеустановленным режимом составляют 10 триллионов тенге. То есть зарабатывая сотни миллиардов тенге, налогоплательщики уплачивают мизерные налоги», — сказал глава ведомства.

Он рассказал Бектенову и о методах ухода от больших налогов путем дробления и увеличения документальных затрат. Такиев даже предложил меры противодействия предпринимательской хитрости: введение законодательного критерия дробления бизнеса, методов контроля и доказывания таких фактов, ограничений видов деятельности для ИП.

«При миллиардных оборотах платят в бюджет суммы, которые абсолютно не соответствуют их прибыли. У нас есть полный список подобного рода крупных компаний. Там есть и крупные известные строительные компании, такие как BI Group, BAZIS и многие другие. Известные и популярные рестораны, фитнес-клубы и различные компании, работающие в других секторах экономики. Прошу всех в течение двух недель сдать в налоговые органы дополнительные налоговые декларации и уплатить справедливые суммы налогов. Разговор будет жестким, но мы готовы к диалогу», — вот такой была реакция Бектенова.

Да, какие-то компании недодали налогов на миллиарды тенге каждая. Их прижмут и заставят платить. Что, повторимся, хорошо и правильно.

Но рядом с частным сектором существует и квазигоссектор. В конце 2024-го была такая новость: «Самрук-Казына» не выплатит дивиденды государству в 2024 году». В ней было сказано, что Фонд заработал за 2023 год 1,6 триллиона тенге чистой прибыли. Из этой суммы он направит в «Казахстан халкына» 50 миллиардов тенге, а оставшуюся прибыль намерен пока оставить себе для реализации инвестиционных программ, погашения долгов и приобретения активов.

Справедливости ради, по официальным сведениям, в пользу государства в 2024 году  было выплачено 1,354 триллиона тенге (2,6 миллиарда долларов), в том числе 877 миллиарда тенге (1,6 млрд долларов) — дивиденды в республиканский бюджет. Вроде, много. Но вот в конце прошлого года в сенате задались вопросами.

«Доля дивидендов фонда «Самрук-Казына» в республиканский бюджет за последние три года составляет от 9 процентов до 15 процентов от чистой прибыли. (...) При этом из республиканского бюджета финансируется, в целом, квазигоссектор на увеличение уставного капитала и кредитования инвестпроектов (...). Политика управления госактивами видится непродуктивной, непрозрачной и сложной для анализа», — заявил депутат верхней палаты Сергей Карплюк в ноябре 2024-го, когда обсуждали бюджет на 2025-2027 годы.

Что тут можно сказать — наведение порядка и прозрачности в квазигоссекторе задача гораздо более сложная и политически опасная, чем закручивание гаек частникам. «Самрук-Казына» — это ведь интересы десятков и сотен серьезных людей.