Интеллектуально и информационно насыщенную неделю провела в Париже по приглашению правительства Франции. Это была череда встреч, дискуссий, обсуждений с политиками, экспертами, журналистами. Уровень собеседников впечатлял, но не подавлял; мы передвигались от Елисейского дворца к Конституционному совету, от МИДа к Минобороны и обратно.
Единственное, настоящая пытка для журналиста условие think tank - не цитировать; что сказано, то сказано и остается в этих стенах.
Ну в таком случае, пару слов про стены!
В таких странах как Франция, они не слышат, но много предъявляют тем, кто в них обитает. Согласитесь, если ты ведешь дипломатические переговоры в стенах дворца, слышавших голос Людовика IV, или дебатируешь закон под сводами Национальной Ассамблеи, где рвал глотку в 1798-ом революционный совет пятисот, это накладывает ответственность историческую. Невозможно быть временщиком, сидя на стуле, на который может быть в порыве ярости вскакивал Наполеон. Ты просто вынужден следовать великим предшественникам, даже если попал сюда случайно; они требовательно смотрят на тебя отовсюду - из собственных портретов, дверных проемов, позолоченных канделябров, расписных, уходящих ввысь потолков; говорят, иногда в старинных зеркалах можно увидеть их грозные отражения (большей частью отрубленные головы) вместо своей жалкой физиономии…
Единственное, настоящая пытка для журналиста условие think tank - не цитировать; что сказано, то сказано и остается в этих стенах.
Ну в таком случае, пару слов про стены!
В таких странах как Франция, они не слышат, но много предъявляют тем, кто в них обитает. Согласитесь, если ты ведешь дипломатические переговоры в стенах дворца, слышавших голос Людовика IV, или дебатируешь закон под сводами Национальной Ассамблеи, где рвал глотку в 1798-ом революционный совет пятисот, это накладывает ответственность историческую. Невозможно быть временщиком, сидя на стуле, на который может быть в порыве ярости вскакивал Наполеон. Ты просто вынужден следовать великим предшественникам, даже если попал сюда случайно; они требовательно смотрят на тебя отовсюду - из собственных портретов, дверных проемов, позолоченных канделябров, расписных, уходящих ввысь потолков; говорят, иногда в старинных зеркалах можно увидеть их грозные отражения (большей частью отрубленные головы) вместо своей жалкой физиономии…