Почему казахстанские забастовки не вызывают отклика у граждан?
Во-первых, многие требования забастовщиков, даже если часть из них справедлива, часто портятся нелогичными и абсурдными пунктами. Например, требование передачи рабочих мест по наследству в Жанаозене не просто возмущает, но и противоречит борьбе с трайбализмом, фактически предлагая его узаконить.
Во-вторых, требования шахтёров из Жезказгана о привязке зарплат к мировым ценам на медь также вызывают вопросы. Что они скажут, если цены начнут падать? При этом минимальная зарплата в ПО «Жезказганцветмет» уже составляет 363 000 тенге (например, у уборщиков), медианная — 650 000 тенге, что в два раза превышает медианную зарплату по Казахстану (285 677 тенге). Анонсированное с января 2025 года повышение увеличит среднюю зарплату до 822 000 тенге, а для подземных профессий — до 1 303 000 тенге.
В итоге, когда большинство граждан видят реальные доходы забастовщиков, их недовольство вызывает недоумение. Для работника бюджетной сферы такие заработки выглядят как недосягаемая роскошь, а сами протесты воспринимаются как локальная проблема, от которой страдает экономика страны в целом.
Во-первых, многие требования забастовщиков, даже если часть из них справедлива, часто портятся нелогичными и абсурдными пунктами. Например, требование передачи рабочих мест по наследству в Жанаозене не просто возмущает, но и противоречит борьбе с трайбализмом, фактически предлагая его узаконить.
Во-вторых, требования шахтёров из Жезказгана о привязке зарплат к мировым ценам на медь также вызывают вопросы. Что они скажут, если цены начнут падать? При этом минимальная зарплата в ПО «Жезказганцветмет» уже составляет 363 000 тенге (например, у уборщиков), медианная — 650 000 тенге, что в два раза превышает медианную зарплату по Казахстану (285 677 тенге). Анонсированное с января 2025 года повышение увеличит среднюю зарплату до 822 000 тенге, а для подземных профессий — до 1 303 000 тенге.
В итоге, когда большинство граждан видят реальные доходы забастовщиков, их недовольство вызывает недоумение. Для работника бюджетной сферы такие заработки выглядят как недосягаемая роскошь, а сами протесты воспринимаются как локальная проблема, от которой страдает экономика страны в целом.