“Neme lâzım be Sultanım!”
(какое мне до этого дело, о Султан!)
Однажды Султан Сулейман Великолепный начал задумываться: «Может ли когда-нибудь наступить время, когда династия Османов начнет приходить в упадок?» Он решил поделиться этим тревожным вопросом со своим молочным братом и известным ученым Яхьей Эфенди. Написав свои мысли собственноручно, Сулейман изложил свои опасения в письме:
«Ты посвящен в божественные тайны. Пожалуйста, просвети меня. При каких обстоятельствах рушится государство? Какова будет судьба Османов? Может ли однажды наступить конец?»
Получив это письмо, Яхья Эфенди ответил коротко: «Неме лазым бе, Султаным!» (что примерно означает «Какое мне до этого дело, о Султан!»). Удивленный столь простым ответом, Султан в недоумении стал размышлять: «Неужели Яхья Эфенди имеет в виду что-то, чего я не понимаю?» Он отправился в Бешикташ, к обители Яхьи Эфенди, и обратился к нему с легким упреком: «Брат мой, ответь мне на мой вопрос серьезно. Прошу тебя, не уклоняйся!» и снова задал тот же вопрос. Яхья Эфенди, немного помедлив, ответил:
«О Султан! Как же можно не отнестись к твоему вопросу серьезно? Я глубоко обдумал его и высказал свое мнение».
Сулейман, все еще в недоумении, ответил: «Но я ничего не понял из твоего ответа. Ты написал лишь “неме лазым бе, Султаным!”. Это звучит, будто ты хочешь сказать: “Не втягивай меня в такие дела”».
На это Яхья Эфенди произнес удивительные слова:
«О Султан! На самом деле, ответ, который ты ищешь, заключен именно в этих словах:
Когда в каком-то месте распространяется несправедливость,
когда злоупотребления достигают предела,
когда овец начинают пожирать не волки, а пастухи,
когда знающие молчат, вместо того чтобы говорить правду,
когда крик бедных, нуждающихся, и обездоленных поднимается до небес,
но никто, кроме камней, не слышит его,
когда каждый думает только о себе,
и когда все, видя это, говорят: “Неме лазым…”, —
вот тогда приходит конец государству, и Османская империя падет».
Сулейман, с благодарностью к Всевышнему за то, что у него есть такой мудрый наставник, вернулся во дворец.
(какое мне до этого дело, о Султан!)
Однажды Султан Сулейман Великолепный начал задумываться: «Может ли когда-нибудь наступить время, когда династия Османов начнет приходить в упадок?» Он решил поделиться этим тревожным вопросом со своим молочным братом и известным ученым Яхьей Эфенди. Написав свои мысли собственноручно, Сулейман изложил свои опасения в письме:
«Ты посвящен в божественные тайны. Пожалуйста, просвети меня. При каких обстоятельствах рушится государство? Какова будет судьба Османов? Может ли однажды наступить конец?»
Получив это письмо, Яхья Эфенди ответил коротко: «Неме лазым бе, Султаным!» (что примерно означает «Какое мне до этого дело, о Султан!»). Удивленный столь простым ответом, Султан в недоумении стал размышлять: «Неужели Яхья Эфенди имеет в виду что-то, чего я не понимаю?» Он отправился в Бешикташ, к обители Яхьи Эфенди, и обратился к нему с легким упреком: «Брат мой, ответь мне на мой вопрос серьезно. Прошу тебя, не уклоняйся!» и снова задал тот же вопрос. Яхья Эфенди, немного помедлив, ответил:
«О Султан! Как же можно не отнестись к твоему вопросу серьезно? Я глубоко обдумал его и высказал свое мнение».
Сулейман, все еще в недоумении, ответил: «Но я ничего не понял из твоего ответа. Ты написал лишь “неме лазым бе, Султаным!”. Это звучит, будто ты хочешь сказать: “Не втягивай меня в такие дела”».
На это Яхья Эфенди произнес удивительные слова:
«О Султан! На самом деле, ответ, который ты ищешь, заключен именно в этих словах:
Когда в каком-то месте распространяется несправедливость,
когда злоупотребления достигают предела,
когда овец начинают пожирать не волки, а пастухи,
когда знающие молчат, вместо того чтобы говорить правду,
когда крик бедных, нуждающихся, и обездоленных поднимается до небес,
но никто, кроме камней, не слышит его,
когда каждый думает только о себе,
и когда все, видя это, говорят: “Неме лазым…”, —
вот тогда приходит конец государству, и Османская империя падет».
Сулейман, с благодарностью к Всевышнему за то, что у него есть такой мудрый наставник, вернулся во дворец.