— Люди рождаются свободными. Они не рождаются, чтобы следовать правилам — это... моё убеждение. Но не противоречит ли это воинскому долгу?
— Свобода — это не то, что добывается. Не смотря на трудности, или умножение усердия, вне зависимости от ранга или работы, — она полностью самодостаточна. Просто прими себя таким, как ты есть, и живи, как захочешь — вот это свобода.
Этот диалог из «Самурая Чамплу» врезается в память, хотя главного героя Мугена в сцене нет. Неожиданно в ней раскрывается один из главных конфликтов сериала: борьба между долгом и свободой. Вместе с @anithoght решили разобраться, как рядовой диалог раскрывает проблематику самурайского общества и внутреннего конфликта Дзина.
В отличие от Мугена, изначально свободного от таких понятий как воинский долг, честь и предназначение, Дзин воспитан в среде самураев 17 века и считает себя (может и неосознанно) наследником традиций: ведёт себя, как подобает члену семьи даймё, дерётся в древнем стиле кэндзюцу, носит два меча: катану для боев на средней дистанции и вакидзасу — меч для боев на короткой. Даже его кимоно все ещё украшает фамильный герб – камон. Только вот большую часть своей взрослой жизни Дзин либо пробыл в статусе ронина, что было общественно порицаемым, либо был изгоем в додзё. Отсюда и конфликт: как стать свободным и не потерять лицо.
Казалось бы, почему честь и долг так важны для человека, на которого уже было наплевать всем вокруг? Проблема в бусидо (武士道 — «путь воина») — условном кодексе самурайской этики, развившемся в Японии, когда статус самурая начал считаться чем-то благородным. В реальности не очень понятно, был ли вообще бусидо, как он выглядел на самом деле, и все ли его придерживались. Но «Самурай Чамплу» не претендует на исторически точное произведение, так что можно сделать скидку, что возможно речь идёт о бусидо, описанном в Хагакурэ — руководстве воина, собранного самураем и монахом Ямамото Цунэмото.
Что написано в Хагакурэ? В переводе Боченкова есть такие строчки, описывающие «решимость к смерти»:
Выбор между долгом и свободой равен выбору между смертью и жизнью. В Хагакурэ считается, что главный долг самурая — служить хозяину и родным землям, но настояющую свободу самурай обретает только в постоянной готовности к смерти, ведь в таком случае он свободен от страха пойти в разрез с бусидо. В таком случае Дзин становится заложником: он уже не сможет исполнить свой долг, так как считается ронином; смерть от своих рук он тоже уже встретить не может, так как для него это было легчайшим наказанием; простить себя ему не дозволено, так как не обладает он пока таким уровнем внутренней свободы от собственных принципов. Так что ему остается лишь искать смерти в мече другого воина, при этом надо сражаться с ним в полную силу, иначе это будет проявлением крайнего неуважения к противнику.
Удивительно, как в одной, казалось бы банальной фразе, в правильном контексте выражается весь внутренний конфликт героя. Но откуда пошел ответ монаха о свободе? Читайте продолжение разбора этого диалога на канале нашего товарища @anithoght.
— Свобода — это не то, что добывается. Не смотря на трудности, или умножение усердия, вне зависимости от ранга или работы, — она полностью самодостаточна. Просто прими себя таким, как ты есть, и живи, как захочешь — вот это свобода.
Этот диалог из «Самурая Чамплу» врезается в память, хотя главного героя Мугена в сцене нет. Неожиданно в ней раскрывается один из главных конфликтов сериала: борьба между долгом и свободой. Вместе с @anithoght решили разобраться, как рядовой диалог раскрывает проблематику самурайского общества и внутреннего конфликта Дзина.
В отличие от Мугена, изначально свободного от таких понятий как воинский долг, честь и предназначение, Дзин воспитан в среде самураев 17 века и считает себя (может и неосознанно) наследником традиций: ведёт себя, как подобает члену семьи даймё, дерётся в древнем стиле кэндзюцу, носит два меча: катану для боев на средней дистанции и вакидзасу — меч для боев на короткой. Даже его кимоно все ещё украшает фамильный герб – камон. Только вот большую часть своей взрослой жизни Дзин либо пробыл в статусе ронина, что было общественно порицаемым, либо был изгоем в додзё. Отсюда и конфликт: как стать свободным и не потерять лицо.
Казалось бы, почему честь и долг так важны для человека, на которого уже было наплевать всем вокруг? Проблема в бусидо (武士道 — «путь воина») — условном кодексе самурайской этики, развившемся в Японии, когда статус самурая начал считаться чем-то благородным. В реальности не очень понятно, был ли вообще бусидо, как он выглядел на самом деле, и все ли его придерживались. Но «Самурай Чамплу» не претендует на исторически точное произведение, так что можно сделать скидку, что возможно речь идёт о бусидо, описанном в Хагакурэ — руководстве воина, собранного самураем и монахом Ямамото Цунэмото.
Что написано в Хагакурэ? В переводе Боченкова есть такие строчки, описывающие «решимость к смерти»:
«Путь самурая обретается в смерти. Когда для выбора имеются два пути, существует лишь быстрый и единственный выход — смерть. Это не особенно трудно. Будь твёрд в своей решимости и иди вперёд. Рассуждения о том, что умереть, не достигнув своей цели, значит умереть собачьей смертью, — это досужая болтовня себя любивых людей. Когда ты стоишь перед необходимостью выбрать жизнь или смерть, то достигнешь ты своей цели или нет, уже не важно. Каждый из нас хочет жить. И по большей части мы строим свои рассуждения в соответствии с нашими предпочтениями. Но не добиться своей цели и продолжать жить — это трусость. Здесь нельзя ошибиться. Умереть, не достигнув цели, — это действительно собачья смерть и фанатизм. Но в этом нет бесчестья. В этом суть Пути самурая. Если, укрепляя своё сердце решимостью каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно тело его уже умерло, путь будет для него свободен. Вся его жизнь будет безупречна, и он добьётся успеха на своем поприще».🧐 Так в чем проблема самого Дзина?
Выбор между долгом и свободой равен выбору между смертью и жизнью. В Хагакурэ считается, что главный долг самурая — служить хозяину и родным землям, но настояющую свободу самурай обретает только в постоянной готовности к смерти, ведь в таком случае он свободен от страха пойти в разрез с бусидо. В таком случае Дзин становится заложником: он уже не сможет исполнить свой долг, так как считается ронином; смерть от своих рук он тоже уже встретить не может, так как для него это было легчайшим наказанием; простить себя ему не дозволено, так как не обладает он пока таким уровнем внутренней свободы от собственных принципов. Так что ему остается лишь искать смерти в мече другого воина, при этом надо сражаться с ним в полную силу, иначе это будет проявлением крайнего неуважения к противнику.
Удивительно, как в одной, казалось бы банальной фразе, в правильном контексте выражается весь внутренний конфликт героя. Но откуда пошел ответ монаха о свободе? Читайте продолжение разбора этого диалога на канале нашего товарища @anithoght.