Ксения Карпинская:
Прошу обратить внимание на вынужденный спор между нами по поводу вещественных доказательств. Вы сказали, что суд частично исследовал видео, и больше не надо, т к оно частично исследовано.
В заключении суда первой инстанции нигде практически не указано, что доказательства отсмотрены частично. В приговоре указано, что они отсмотрены.
На экспертизу Силантьева было отправлено одно видео
А на экспертизу Мачаловой другое.
Объектом преступления является видео спектакля.
И это является основанием для рассмотрения этого дела.
Никто не хочет смотреть спектакль, но зато, за спектакль, который никто не смотрел, Беркович отправляется на 6 лет.
Никто не оспорил настоящую цель спектакля.
СТД принял этот спектакль. Было много людей, экспертный совет, жюри — никто из этих людей, обладающих специальными познаниями, никто не увидел оправдания терроризма.
Но суд говорит, что это их личное мнение.
А вот деструктолог Силантьев?
Можно стать специалистом этой науки в течение нескольких часов. Вот я уже записалась. Я теперь смогу проводить эту экспертизу?
Ещё до приговора Силантьев дает интервью, что Беркович виновна. И виновна, потому что она еврейка и оправдывает терроризм.
Не было на тот момент того видео, на которое ссылается экспертиза.
Оба этих видео должны были быть отсмотрены в суде первой инстанции.
Суд не смог посмотреть спектакль, не смог дать оценку.
Спектакль был выложен 8 мая, уже после того, как их задержали. Почему они за это должны отвечать, неясно.
Никто ни разу не пожаловался, что там пропагандируется или оправдывается терроризм
Кто потерпел от этого спектакля? Никто!
Карпук говорил о русских мужчинах, но не об оправдании терроризма. Но его показания не легли в основу приговора.
Нет потерпевших.
В своих показаниях, свидетель Макаров сказал:
Свидетель: о спектакле я могу сказать следующее.
Когда я его смотрел, меня не покидала мысль о том, что какие молодцы девочки, что сделали такой спектакль,
который
является
ВНятНым
предупреждением всем российским женщинам о том, чтобы они не велись на сладкие уговоры по интернету от всяких сомнительных личностей, от разных экстремистских организаций.
Этот
спектакль - яркое просто предупреждение, кричащее предупреждение всем этим женщинам, которые, возможно, некоторые из них страдают от депрессии, некоторые, возможно, страдают от одиночества, но одиночество - не приговор. Так вот, этот спектакль - яркое предупреждение всем этим женщинам. Милые женщины, как бы возможно сейчас не было тяжело, не введитесь на сладкие речи и уговоры совершенно незнакомых вам людей, которые обещают вам райскую жизнь там, куда они зовут. Потому что все это чревато.
Все эти райские уговоры, все эти сладкие уговоры являются просто ширмой, которая прикрывает
только одно — этих женщин хотят использовать в своих целях. Вот для меня этот спектакль как для гражданина, как для профессионала-артиста, как просто для человека. Я его смотрел и думал, девчонки, какие вы молодцы, что предупреждаете наших российских женщин о такой опасности.
Этот спектакль заставляет задуматься о том, что правильно, а что неправильно. Мне больше нечего добавить, поэтому я... простите, Ваша честь, я нахожусь в недоумении, потому что то, что как бы... по поводу чего заведено дело, когда я смотрел этот
спектакль, у меня было полностью
противоположное ощущение. Как я понимаю, здесь всё зависит от трактовки человека, который
смотрит спектакль. Но трактовка может быть какой угодно, все зависит от культурного кода человека, от того, какие книги он в детстве читал, какие фильмы смотрел, что для него приемлемо, что неприемлемо, какое у него воспитание. От всех этих факторов зависит его восприятие спектакля.
Если этот человек с тремя классами образования и, скажем так, может быть не очень психически здоровый, тогда он может посмотреть в этом спектакле все что угодно, все что угодно и написать заявление, и прийти, и начать отвлекать уважаемый суд и уважаемые органы от их прямых обязанностей.
