Пространство возможного и свобода
Из любого текущего состояния система может перейти в одно из возможных следующих состояний. Это проще всего объяснить на шахматах. Сделав ход от короля за чёрных невозможно разыграть сицилианскую защиту. Если вы потеряли потеряли белопольного слона, то противнику становится выгодно блокировать пешками чёрные клетки.
Из любого текущего состояния системы она может перейти только в ограниченное количество следующих состояний. Прямой переход от феодализма к коммунизму невозможен так же, как прямой переход от тиктаалика к млекопитающим. Или от латифундии к бирюзовой компании. Такой переход требовал бы не перемещения одной шахматной фигуры, а полной пересборки доски. Здесь есть место для рассуждений об эволюционном и революционном, но эта тема выходит за рамки сегодняшнего текста.
Пространством возможного мы называем только ограниченный набор будущих состояний, а именно те, переход в которые возможен из текущего состояния. Из всего пространства возможного в итоге реализуется только одно будущее состояние. Но какое именно? В долгосрочной перспективе — то, к созданию которого было приложено наибольшее количество усилий. И усилий вовсе не обязательно сознательных.
У нас, как у существ мыслящих, всегда есть выбор, к чему мы хотим приложить усилия.
Стоп. А всегда ли?
Кажется, нет. Если мы сидим в тюрьме, то от нас мало что зависит. И в этом случае мы можем хотеть приложить усилия к вещам, к которым в данный момент мы не имеем доступа. Ограничение свободы. Но, с другой стороны, если бы мы родились в тюрьме, то мы бы и не знали другой жизни, а следовательно не могли бы и помыслить о вещах нам недоступных. Или даже если бы мы просто слишком много времени провели там, и тюрьма стала бы для нас домом.
Из этого примера можно заключить, что предел свободы — это предел мыслимого. Но сверху на этот предел накладываются границы возможного. Другими словами, есть вещи, которые можно помыслить, но невозможно реализовать. А ещё иногда бывают ситуации, когда есть вещи, которые возможно реализовать, но которые находятся за пределом мыслимого конкретным человеком. И когда ему кто-то указывает на такую возможность, то он очень удивляется, как же он раньше до этого не додумался.
Человек по-настоящему свободен только тогда, когда он может реализовать всё, что он может помыслить. Может ли быть такая свобода хоть у кого-нибудь? Только у крайне ограниченного в своих помыслах человека.
"Я свободен: я могу делать всё,что хочу" - скажет один. "А ты можешь захотеть чего-то большего, чем можешь сделать?" - спросит другой. "Могу, но не хочу" - лаконично уклонится первый.
С увеличением предела мыслимого мы автоматически становимся всё более несвободными. С его уменьшением — как будто бы наоборот, но на самом деле нет. Это свобода животного в зоопарке. Свобода человека, рождённого и прожившего всю жизнь в тюрьме.
Но люди действительно сознательно стремятся к такой "свободе": свободе в рамках дозволенного. На это есть весомая причина: свобода — это очень страшно и трудно.
Нет никого, кто скажет тебе что нужно делать чтобы почувствовать себя лучше. Нет никаких инструкций к жизни, а главное — никаких инструкций к моральным дилеммам. Все их нужно решать исходя из чего-то внутреннего, все их нужно решать самостоятельно. Нет никакой цели, кроме той, которую ты сам для себя изберёшь. И нет никаких гарантий, что ты достигнешь цели, или даже хотя бы что твой флаг кто-нибудь подберёт, если ты падёшь на пути к ней.
Свобода — гарант одиночества, так как любые социальные связи и обязательства делают человека менее мобильным, уменьшают границы его возможного.
Из любого текущего состояния система может перейти в одно из возможных следующих состояний. Это проще всего объяснить на шахматах. Сделав ход от короля за чёрных невозможно разыграть сицилианскую защиту. Если вы потеряли потеряли белопольного слона, то противнику становится выгодно блокировать пешками чёрные клетки.
Из любого текущего состояния системы она может перейти только в ограниченное количество следующих состояний. Прямой переход от феодализма к коммунизму невозможен так же, как прямой переход от тиктаалика к млекопитающим. Или от латифундии к бирюзовой компании. Такой переход требовал бы не перемещения одной шахматной фигуры, а полной пересборки доски. Здесь есть место для рассуждений об эволюционном и революционном, но эта тема выходит за рамки сегодняшнего текста.
Пространством возможного мы называем только ограниченный набор будущих состояний, а именно те, переход в которые возможен из текущего состояния. Из всего пространства возможного в итоге реализуется только одно будущее состояние. Но какое именно? В долгосрочной перспективе — то, к созданию которого было приложено наибольшее количество усилий. И усилий вовсе не обязательно сознательных.
У нас, как у существ мыслящих, всегда есть выбор, к чему мы хотим приложить усилия.
Стоп. А всегда ли?
Кажется, нет. Если мы сидим в тюрьме, то от нас мало что зависит. И в этом случае мы можем хотеть приложить усилия к вещам, к которым в данный момент мы не имеем доступа. Ограничение свободы. Но, с другой стороны, если бы мы родились в тюрьме, то мы бы и не знали другой жизни, а следовательно не могли бы и помыслить о вещах нам недоступных. Или даже если бы мы просто слишком много времени провели там, и тюрьма стала бы для нас домом.
Из этого примера можно заключить, что предел свободы — это предел мыслимого. Но сверху на этот предел накладываются границы возможного. Другими словами, есть вещи, которые можно помыслить, но невозможно реализовать. А ещё иногда бывают ситуации, когда есть вещи, которые возможно реализовать, но которые находятся за пределом мыслимого конкретным человеком. И когда ему кто-то указывает на такую возможность, то он очень удивляется, как же он раньше до этого не додумался.
Человек по-настоящему свободен только тогда, когда он может реализовать всё, что он может помыслить. Может ли быть такая свобода хоть у кого-нибудь? Только у крайне ограниченного в своих помыслах человека.
"Я свободен: я могу делать всё,что хочу" - скажет один. "А ты можешь захотеть чего-то большего, чем можешь сделать?" - спросит другой. "Могу, но не хочу" - лаконично уклонится первый.
С увеличением предела мыслимого мы автоматически становимся всё более несвободными. С его уменьшением — как будто бы наоборот, но на самом деле нет. Это свобода животного в зоопарке. Свобода человека, рождённого и прожившего всю жизнь в тюрьме.
Но люди действительно сознательно стремятся к такой "свободе": свободе в рамках дозволенного. На это есть весомая причина: свобода — это очень страшно и трудно.
Нет никого, кто скажет тебе что нужно делать чтобы почувствовать себя лучше. Нет никаких инструкций к жизни, а главное — никаких инструкций к моральным дилеммам. Все их нужно решать исходя из чего-то внутреннего, все их нужно решать самостоятельно. Нет никакой цели, кроме той, которую ты сам для себя изберёшь. И нет никаких гарантий, что ты достигнешь цели, или даже хотя бы что твой флаг кто-нибудь подберёт, если ты падёшь на пути к ней.
Свобода — гарант одиночества, так как любые социальные связи и обязательства делают человека менее мобильным, уменьшают границы его возможного.