Александр Силкин: Я бы выделил как минимум два момента. Во-первых, несмотря на то, что подобные системы только и делают, что стремятся к полноте, они всегда не достаточно идеальны. Здесь можно привести пример из выше упомянутого исследования. Когда Майсем, главная героиня текста, попала в концентрационный лагерь на так называемое «перевоспитание», она столкнулась с необходимостью делать большое количество бессмысленных вещей, одной из которых было, например, упражнение: написать семь страниц текста, прославляющего партию, что уже само по себе может быть изощренной пыткой. И в этот момент вдруг выясняется, что для Майсем не нашлось чистой тетради. Эта машина, которая всё отслеживает, подсчитывает, учитывает дала сбой. То есть любая такая машина — она не без дыр. И второй момент — на вопрос, что же мы можем с этим сделать в смысле сохранения субъективности, я бы ответил цитатой из Введения в тему конгресса Даниеля Руа:
«Сегодня психоаналитики и их пациенты сталкиваются с новой клиникой взгляда — клиникой реального взгляда, без экрана, неотделимого от воображаемого тела; это объединение делает Другого означающего ненадёжным, растерянным, дезорганизованным или же радикально чуждым, преследующим, когда неотделённое обнаруживает себя неотделимым. Это клиника эпохи подростков — мы должны учиться логике вместе с ними, опираясь буквально на песчинки, конституирующие единичные черты, которые становятся знаками для каждого, одного за одним, которые тем самым отличают их и исходя из которых они могут отличиться. Мы должны различать эти «единичные черты» в йазыке (lalangue), который принадлежит им, чтобы добавить и свою лепту».
«Сегодня психоаналитики и их пациенты сталкиваются с новой клиникой взгляда — клиникой реального взгляда, без экрана, неотделимого от воображаемого тела; это объединение делает Другого означающего ненадёжным, растерянным, дезорганизованным или же радикально чуждым, преследующим, когда неотделённое обнаруживает себя неотделимым. Это клиника эпохи подростков — мы должны учиться логике вместе с ними, опираясь буквально на песчинки, конституирующие единичные черты, которые становятся знаками для каждого, одного за одним, которые тем самым отличают их и исходя из которых они могут отличиться. Мы должны различать эти «единичные черты» в йазыке (lalangue), который принадлежит им, чтобы добавить и свою лепту».